- Спасибо, товарищ майор, я этим баловством не занимаюсь. Майор улыбнулся, спросил, откуда, куда и зачем мы идем. Мы ответили, простились и пошли дальше.
- Ты ничего не заметил? - спросил я у Амира.
- А что? - недоумевая, сказал Амир.
- Слушай, Амир, а если; бы ты рассказал японским солдатам, что у нас боец может свободно закурить у самого большого командира?
- Не поверили бы, конечно, - отвечает Амир. Его широкое казахское лицо светится заразительно веселой улыбкой...
Красноармеец А. Унчиков
Сигнальная труба
В район боевых действий я вышел сигналистом части. Моя обязанность - в определенное время, по указанию, давать сигналы музыкальной трубой. Откровенно говоря, дело это очень скучное. Особенно скучным оно мне показалось, когда товарищи ушли и атаку, а я остался со своей сигнальной трубой.
Выбрав поудобнее момент, я обратился к командиру части:
- Товарищ командир, разрешите мне пойти в атаку. Там все мои товарищи, все будут драться, а я.
Командир не дал мне докончить, он понял меня:
- Хорошо, пойдемте со взводом.
Обрадовался я: красота, думаю. Значит и я покажу японцам силу советского штыка.
Вооружился как следует и собрался идти. Но тут возник вопрос: что делать с трубой. Труба - это тоже мое боевое снаряжение. Хоть я и в бой иду, но все же сигналист. А какой же сигналист без сигнальной трубы?! И стал я думать, как примостить ее. Снял ремень, привязал трубу покрепче, потуже натянул ремень и пошел. Так труба не потеряется.
Командиром взвода был тов. Зырянов. Проверив нашу вооруженность, он рассказал нам, куда и зачем направляемся, и напомнил, что надо быть волевым, смелым, но спокойным.
Японцы укрепились на Пулеметной горке, и нам предстояло атаковать их. Быстрыми перебежками мы бросились к высоте. Впереди бежал Зырянов и подавал команду:
- Приготовиться, бросать гранаты!
Только мы успели вынуть из сумок гранаты, слышим новую команду:
- Бей гранатами самурайскую сволочь!
Гранаты наши полетели прямо в окопы к японцам. Те, как мыши, забегали по высоте, засуетились.
Подходившее к японцам подкрепление открыло сильный пулеметный огонь. Мы залегли в лощине. Тов. Зырянов стрелял из ручного пулемета, а мы - из винтовок. Сколько ни пытались японцы приблизиться к нам, ничего у них не выходило. Меткий огонь пулеметчика Зырянова уничтожал японцев.
Но вот внезапно пулемет смолк. Мы подбежали и увидели картину, которой просто не хотелось верить: командир был убит.
Я готов был плакать, видя храброго командира мертвым. Сердце наполнилось жгучей ненавистью к врагам.
Ночью самураи решили вновь атаковать нас. Мы их подпустили близко, а потом стали бить и огнем и штыками.
В непрерывных схватках мы провели всю ночь на Пулеметной горке.
Утром вновь атаковали японцев. На этот раз они побросали оружие, убитых, раненых и в беспорядке бежали к реке Тумень-Ула.
Мы прочно укрепились на Пулеметной горке.
Вышел я из боя невредимым. Уцелела и моя сигнальная труба. Она была по-прежнему прочно привязана к поясу.
В бою я вступил в комсомол.
Красноармеец Н. Чеканов
Младший командир Быченков
С утра поднялась артиллерийская канонада. Снаряды с визгом пролегали над головой, рвались в окопах противника. Японская артиллерия отвечала беглым огнем. Поминутно то там, то здесь с грохотом рвались снаряды, поднимая черные клубы дыма и фонтаны земли.
Под прикрытием артиллерийского и пулеметного огня стрелковые части подтягивались к исходному положению.
Перед отделением Быченкова была поставлена задача продвинуться на северо-западные скаты высоты Заозерной и обстреливать Безымянную, где японские бандиты хорошо укрепили свои позиции.
Два пулеметных расчета наводчиков Черноусова я Красовского поочередно передвигались вперед. Остальные красноармейцы шли за ними, прокладывая себе путь гранатами, винтовочными выстрелами. Враг в беспорядке отступал.
Отделение Быченкова на скате высоты установило свои пулеметы. Японцы пошли в контратаку. Подпустив их на расстояние 7-8 метров, отделение открыло огонь и забросало японцев гранатами. Мало кому из захватчиков удалось удрать обратно.
