Грир снял очки и посмотрел на Хазелиуса в упор.
– В семь часов вся команда должна находиться в одном месте. Поняли? – Он говорил жестко, четко произнося каждое слово.
Хазелиус выдержал его взгляд, ничуть не пугаясь.
– Мистер Грир, я в ответе за машину, что расположена внутри этой горы. Ее стоимость сорок миллиардов долларов. Мы проводим крайне важный научный эксперимент. Сорвать его не в ваших интересах. Ведь в таком случае я буду вынужден доложить разведывательной службе при Министерстве энергетики, что это вы приказали нам оставить оборудование без присмотра. Сегодня вечером три члена нашей команды будут работать в центре управления. Поговорить с ними вы сможете завтра утром.
Последовало продолжительное молчание. Наконец Грир кивнул и кратко сказал:
– Ладно.
– К семи мы соберемся в бывшей фактории, – произнес Хазелиус. – Это длинное старое здание, вы его сразу увидите.
Форд и Кейт вернулись в джип и выехали с обочины на дорогу.
– Поверить не могу, – пробормотала Мерсер дрожащим голосом. Бледная, как полотно, она достала из кармана носовой платок и вытерла глаза. – Это ужасно. Я просто… не могу поверить.
Когда они тронулись с места, Форд снова увидел двух койотов, которые, подкрепившись мясом, ошивались поблизости в надежде, что им повторно улыбнется удача.
Ред Меса прекрасное, подумал он, но очень уж страшное место.
* * *
Ровно в семь часов в бывшую факторию Накай-Рок вошли Грир, Альварес и лейтенант Джозеф Биа. Индейцу тотчас вспомнилось детство. В ту пору здесь обитал старик-торговец по фамилии Вайндорфер. Детектива охватила тоска по прошлому. Он до сих пор мог ясно представить себе старый магазин: мешок с мукой, железные трубы, недоуздки, лассо и коробки с конфетами. У дальней стены раньше лежали свернутые ковры, которые старик Вайндорфер обменивал на некоторые товары. Засуха 1954–1955 годов унесла у местных жителей половину овец. Потом явились добытчики угля. «Пибоди коул» извлекала из этой горы по двадцать тысяч коротких тонн в день. А Совет Племени, получив от них денежки, заплатил всем, кто жил на этой горе, и переселил их в дома, возведенные Министерством жилищного строительства и городского развития, в Блю-Гэп и Раф-Рок. Переехали отсюда и родители Биа. За пятьдесят лет он не поднимался на эту гору ни разу. Фактория очень изменилась; тем не менее, ему казалось, что он и сейчас чувствует запах горящих дров, многолетней пыли и овечьей шерсти.
Девять ученых, настороженные и печальные, молча ждали. Выглядели они ужасно. Взглянув на их лица, Биа сразу определил, что тревожит их не только смерть Волконского. Тут творилось нечто странное, причем продолжительное время. Биа досадовал, что расследование поручили Гриру. Когда-то он был отличным агентом, но в один прекрасный момент его постигла участь, уготованная всем достойным специалистам Бюро: его повысили, и он утратил былые способности, ибо теперь бо́льшую часть времени перекладывал с места на место разного рода бумажки.
– Добрый вечер, – сказал Грир, снимая очки и многозначительным взглядом веля детективу сделать то же самое.
Биа остался в очках. Он не любил, когда ему указывали, как себя вести. То была их семейная черта. Даже странную фамилию он получил из-за дедова упрямства. Когда пришло время отправлять внука в школу, старик заявил, что желает придумать ему другое имя. В школьных документах парень стал значиться «Биа». Это слово возникло от сокращенного «Бюро по делам индейцев»[15]. Многие другие навахо последовали их примеру, и фамилия Биа стала в резервации одной из самых распространенных. Детектив гордился своим именем. Все Биа, хоть и не были кровными родственниками, отличались этой особенностью: не любили, когда ими помыкали.
– Надеюсь, мы не отнимем у вас много времени, – сказал Грир. – Будем вызывать к себе по одному в алфавитном порядке.
– Что-нибудь удалось выяснить? – спросил Хазелиус.
– Кое-что, – ответил Грир.
– Доктора Волконского убили?
Биа напряг внимание, гадая, что скажет Грир. Тот, как и следовало ожидать, не удостоил ученого ответом. Они начали расследование с нуля, однако прежде чем что-либо заявлять, следовало провести анализы и получить соответствующие результаты. Биа не сомневался, что ему позволят ознакомиться лишь с кратким финальным отчетом. Его подключили к этому делу лишь потому, что какому-то бюрократу в ФБР требовалось вписать на одном из бланков чью-нибудь фамилию, чтобы впоследствии небезосновательно утверждать, будто расследование проводилось с участием племенной полиции.
