Боги Авариса - страница 50
Также интересно, что нелепое требование, выдуманное придворными мужами из Авариса, касалось шумных гиппопотамов; разумеется, связь Сета с опасными «речными лошадками» египетских болот и водных каналов была очевидна для всех, кто слышал эту историю. Как мог Секененра убить или выдворить гиппопотамов, не нанеся тяжкого оскорбления Сету, а значит, и его почитателям из числа гиксосов? Такое требование ставило фиванцев в безвыходную ситуацию. Как бы ни ответил Секененра, согласием или отказом, любое решение подталкивало его к войне.
«Спустя много дней царь Апопи направил властителю Южного Города жалобу, сочиненную его писцами и учеными мужами. Когда посланец царя достиг Южного Города, его препроводили в покои властителя. Там Его Величество (Секененра) обратился к посланцу царя Апопи: «Зачем тебя отправили в Южный Город? По какой причине ты явился сюда?» Тогда посланец ответил: «Царь Апопи отправил меня сюда, чтобы передать тебе: «Убери всех гиппопотамов из канала к востоку от Южного Города, потому что они мешают нам спать днем и ночью своим шумом».
Властитель Южного Города был так поражен, что в течение некоторого времени не мог ничего ответить посланцу царя Апопи. Наконец он сказал: «Как гиппопотамы из канала к востоку от Южного Города могут нарушать покой твоего господина?» [Расстояние от Фив до Авариса более 300 км.] Тогда посланец воскликнул: «Исполни повеление моего господина!» Властитель Южного города распорядился, чтобы посланца царя Апопи хорошо накормили и наконец сказал ему: «Отправляйся и передай своему господину: «Он (Секененра) исполнит все, что прикажет царь Апопи» […] Тогда посланец царя Апопи поспешил с ответом к своему господину».
На этом этапе драмы фиванский монарх подчинился требованию своего южного соседа. Если стиль его ответа посланцу царя гиксосов хоть в чем-то соответствует действительности, это означает, что он, по сути дела, был вассалом Апопи, и, как показывает следующий фрагмент текста, пытался выиграть время, чтобы подготовиться к неизбежной конфронтации.
«Властитель Южного Города (Секененра) созвал своих высших чиновников и всех своих командиров и в точности повторил им свой разговор с посланцем царя Апопи. Они надолго замолчали, и никто не мог ответить ему, что нужно сделать. Потом царь Апопи отправил [второе послание?]…»
К сожалению, на этом текст обрывается, заставляя нас теряться в догадках. Было ли второе послание Апопи (если речь идет о послании) очередным оскорблением с целью подтолкнуть Секененра к войне, несмотря на очевидное нежелание его чиновников и командиров? В таком случае мы можем представить реакцию фиванского монарха. Папирус представляет собой запись египетского народного предания; нетрудно понять, что его цель заключалась в восхвалении доблести Секененра. Драматические события того времени действительно привели к столкновению двух армий. Тело Секененра (обнаруженное в «царском военном складе» в Дейр эль-Бахри — DB 320) покрыто ужасными ранами, а несколько зияющих дыр в его черепе оставлены ударами топора, копья и палицы. Размеры и форма одной из ран точно соответствуют похожему на зубило лезвию гиксосского боевого топора.
Отсюда следует неизбежный вывод, что царь Секененра Таа II погиб в гуще жестокой битвы. Не удивительно, что вскоре после своей гибели он был удостоен нового эпитета, прибавленного к его родовому имени. Его стали называть Секененра Таа-кен, или «Таа храбрый». Вероятно, радость победы для египтян была омрачена гибелью героя, как это произошло с лордом Нельсоном при Трафальгаре. Битва была выиграна, но смерть монарха должна была привести к политическому кризису в Фивах. Тем не менее Камос, брат и преемник Секененра Таа-кена, был готов продолжить военную кампанию и очистить Египет от оккупантов.
История войны Камоса с Апопи запечатлена на двух больших победных стелах этого царя, обнаруженных в Карнаке, а также частично сохранилась на деревянной письменной доске (которая теперь называется «доской Карнарвона») в Фивах. Последняя представляет собой копию первой победной стелы, к сожалению, сильно поврежденной при находке, и содержит некоторые важные подробности, связанные с началом военной кампании Камоса. Предположительно, надпись на стеле была использована наставником в качестве письменного упражнения для маленького ученика. Таким образом, первая часть фиванского похода на север стала известна нам благодаря случайной находке учебной доски. Мы можем представить ученика, сидящего со скрещенными ногами, с доской на коленях, который внимательно смотрит на огромную гранитную стелу, чтобы в точности запечатлеть каждый знак в своей «школьной тетради».
