— Ты говоришь об очень больших расстояниях, Чак, — покачал головой Эндрю.
Чак перевел взгляд к дальней стене комнаты, где с выжидающим видом стоял Джек Петраччи, командующий воздушным флотом Республики.
— Полковник Петраччи, греби сюда! — заорал Пэт.
Джек, ухмыляясь, подошел к ним. Ирландец хлопнул его по спине.
— Я перед поездкой опять поставил деньги на то, что ты окочурился, и снова проиграл, — расхохотался Пэт.
Эндрю пожал Джеку руку и показал на чертеж.
— Что ты думаешь по этому поводу?
— Я бы до смерти перепугался, если бы мне пришлось лететь на такой штуке, — тихо ответил Джек. — Впрочем, я всегда боялся летать.
Эндрю усмехнулся, но по глазам Джека он видел, что тот говорит серьезно. По странному стечению обстоятельств, Джек, некогда работавший в цирке, где имелся воздушный шар, стал первым пилотом на этой планете. Их первый воздушный корабль был простым шаром, из гондолы которого Петраччи осуществлял наблюдение за войском орды во время Тугарской войны. Уже потом они начали строить дирижабли. Хотя Джек, не таясь, говорил о своем страхе, было общеизвестно, что он никогда не забывал своего долга и сотни раз рисковал жизнью.
— Четыре двигателя — это гениально! Всегда хорошо иметь что-то в резерве, особенно когда летишь против ветра. До бантагов не так-то просто добраться. Черт его знает, какая будет погода и куда подует ветер. Может быть, мы долетим туда, но не сможем вернуться из-за плохой погоды. На Валдении всегда возникают подобные трудности. Здесь преобладают западные ветры. Поэтому, как правило, на обратном пути у нас встречный ветер, что создает немало проблем.
— А что ты думаешь о дальности полета?
— Она составит порядка тысячи шестисот миль, это почти двое суток непрерывного лета. У нас на юге, около укреплений, начали строить новую авиабазу. Если мы доставим на нее побольше горючего и генератор водорода, это очень нам поможет. Оттуда через море всего четыреста миль на юго-восток до той реки, которую мы хотим исследовать.
— Доставить туда все необходимое без помощи железной дороги — задачка не из легких, — хмыкнул Пэт.
— Ты забыл о «Питерсберге», новом судне Буллфинча, — возразил Джек. — Кстати, он все равно идет в ту сторону.
— Ну, сейчас мы можем это не обсуждать, потому что пока у нас нет этого дирижабля, — заметил Эндрю. — Хотя, пожалуй, было бы неплохо иметь там оборудование и горючее для легких воздушных судов.
Чак и Джек как-то странно посмотрели друг на друга, и Эндрю встревожился.
— Сколько? — резко спросил он.
— Что?
— Сколько будет стоить этот монстр?
— Э-э, сэр, видите ли, тут такая штука…
— Чак, не забывай, что те времена, когда мы строили все, что нам было угодно, прошли. Торговлю шелком и бамбуком, который ты используешь для каркаса своих машин, контролируют карфагеняне.
— Я тут экспериментирую с холстом, пропитанным смесью, получающейся при очистке нефти. А что касается бамбука, то в наших северных лесах растет похожее на него растение. У нас на Земле нет ничего подобного. Расщепляешь его на тонкие пластинки, отмачиваешь и сгибаешь, придавая нужную форму. Потом склеиваешь несколько слоев, и получается материал, прочный, как сталь, но легкий, как бамбук. — Фергюсон запнулся. — Проблема в том, что у нас пока мало кто умеет это делать.
— Сколько все это стоит, мистер Фергюсон? — повторил Эндрю.
— Пятьдесят тысяч, — обреченным голосом ответил Чак.
Эндрю издал изумленный возглас.
— Старик, да на эти деньги можно построить десять локомотивов, — покачал головой Пэт. — В прошлом году весь бюджет военно-воздушных сил составил меньше шестидесяти тысяч русских долларов. И половина твоих дирижаблей разбилась или потерялась!
— Не говоря уже о смерти двенадцати членов экипажей, — добавил Эмил.
— Но нам это нужно, сэр! — взмолился Чак. — Мы будем заранее предупреждены об опасности, и у нас будет несколько месяцев на подготовку к войне. В противном случае бантаги дадут нам не больше пары недель или даже дней.
Эндрю кивнул и, не произнеся ни слова, вышел из комнаты и направился в соседнее здание. Там кипела работа. Жужжали приводные ремни, гудел ведущий вал, вокруг машин лежал толстый слой металлической и древесной стружки. Люди приостановили работу, приветствуя почетного гостя. Эндрю, чувствуя себя почти что политиком, обошел помещение, обмениваясь рукопожатием с ветеранами, которые с гордым видом произносили названия полков, где они служили. Эндрю был рад видеть, что и здесь русские и римляне трудятся плечом к плечу.
