Я остановилась, прикрыла глаза ладонью и поморгала, приноравливаясь к миру реальному.
Постояла немного и, не торопясь, двинулась вперед.
Нет, что ни говори, а мир виртуальный в сравнении с реальным сильно выигрывает. Весь он какой-то красивый, яркий, выпуклый, ухоженный… Разница между двумя мирами примерно такая, как между цветными фильмами, снятыми в Голливуде, на качественной пленке, и отечественным фильмом, снятым на пленке «Свема».
Как говорится, почувствуйте разницу.
Я добиралась до дома, заново привыкая к восприятию этого мира. Сильно резал глаз бардак возле мусорных бачков, да и мат, ставший нашим непременным спутником, сильно тревожил уши.
Добравшись до дома, я несколько минут постояла возле подъезда, прикидывая — ушла Лена или еще у меня?
Стыдно, конечно, но мне почему-то не хотелось с ней встречаться. Синяк под ее правым глазом действовал на меня примерно так, как действует на быка красная тряпка.
Я посмотрела на часы. Два часа я болтаюсь по городу. Все, пора и честь знать. Не дай бог, позвонит наниматель, а меня словно корова языком слизнула…
Я вошла в подъезд и начала подниматься вверх по лестнице.
На середине пути мы пересеклись с Селеной, которая спускалась вниз.
— В булочную иду, — пояснила она, не здороваясь.
— Ничего, что я долг задерживаю? — спросила я виновато.
Селена досадливо отмахнулась:
— Деньги есть! И потом, мы с тобой сроки не оговаривали.
— Мне в следующем месяце тысячу долларов заплатят, — начала я.
Селена резко развернулась ко мне и вздернула брови.
— Тысячу?!
Я почувствовала, что сболтнула лишнее.
— Ты, что, на новую работу устроилась? — продолжала допрашивать меня Селена.
— Да нет, — проблеяла я, презирая себя за то, что оправдываюсь. Сказала бы: «Неважно!» — и все тут…
— Фирма проводит большое исследование, — соврала я. Подумала и добавила:
— И еще мне долг пообещали вернуть.
— Понятно.
Селена пригляделась ко мне и озабоченно спросила:
— Слушай, Элька, а чего у тебя такой вид? Ну, как будто тебя по башке пыльным мешком звезданули? Прости, конечно, за откровенность…
Я махнула рукой:
— Да ладно!
Подумала и раскололась:
— Я окунулась в мир современного кассового романа.
— Да? — удивилась Селена. — Снова окунулась? Помнится мне, ты уже покупала стопочку книжек…
— Я окунулась в него теперь зрительно, — уточнила я. — Побывала в виртуальном мире.
— А-а-а…
— Захватывающее ощущение, — сказала я, не найдя других слов. — Больше я туда не пойду.
Селена беспечно тряхнула головой.
— Живая вернулась? Руки-ноги на месте? Вот и возблагодари Создателя!
— Я так и сделаю.
— Умница. Ладно, я побежала, а то Королев мне клизму вставит за опоздание.
И Селена побежала вниз по лестнице. Я проводила взглядом ее легкую фигурку.
Вот кто скажет, что этой женщине шестьдесят?!
Все-таки, Селена — человек потрясающе жизнелюбивый. Я ей в этом смысле завидую.
Как-то раз мы с ней выпили, и Селена разоткровенничалась.
И поведала мне историю своего интимного конфуза двадцатилетней давности.
Дело в том, что у Селены блистательная наследственность. Я имею в виду не здоровье, оно ее не раз подводило. Знаете, врачи говорят, что существует ген, называемый «геном молодости».
Этот ген позволяет человеку выглядеть неоправданно юным.
Селена как-то показал мне фотографию своего отца и спросила:
— Угадай, сколько здесь папе?
— Тридцать пять, — ответила я, не раздумывая.
Фотография изображала молодого человека с аккуратно зачесанными пышными волосами, без единого седого волоска, улыбавшегося во весь рот. Улыбка демонстрировала прекрасные ровные зубы.
— Ему здесь семьдесят, — спокойно уточнила Селена. — И сделана фотография за три месяца до его смерти.
Я так и села.
Если бы речь шла не об отце Селены, а о другом человеке, я бы, возможно, не поверила. Но сама Селена выглядела так неприлично молодо, что я ей поверила.
Когда Селена ложилась на операцию, о которой я уже рассказывала, нейрохирург спросил, сколько ей лет.
— Пятьдесят восемь, — ответила Селена безмятежно.
Хирург икнул.
— Выделали пластическую операцию? — уточнил он, разглядывая молодое лицо пациентки, на котором не было практически ни одной морщинки.
