Не знаю, почему я представляла себе здание таким же высоким, как небоскреб. Ничего подобного. Этажа три-четыре, не больше.
Но, если в высоту здание не поражало своими размерами, то в ширину оно выглядело явно переразвитым. Какая-то странная архитектура.
Тут откуда-то снизу взметнулась гигантская тень, и я испуганно взвизгнула.
С левой торцевой части здания плавно проехала гигантская лопасть и скрылась с противоположной стороны.
— Пропеллер? — спросила я вслух.
— Где? — не понял Редька.
— Тут какая-то лопасть проехалась слева направо.
Раздался приглушенный смех.
— А ты, когда подлетала не рассмотрела, что это? — осведомился Редька.
— Я на море засмотрелась…
— Ну и глупо! Ладно, будешь обратно улетать — посмотри. Очень советую.
— Посмотрю. Куда мне теперь?
— Прямо. Там люк и лестница вниз.
— Вижу!
— Отлично.
Редька немного помолчал и неуверенно позвал:
— Элька!
— Ау, — бодро откликнулась я, ступая на первую ступеньку лестницы, ведущей вниз.
— Задержись…
Я замерла на месте.
— Я дальше не пойду.
— Как?!
— Так! Чего затрепыхалась? Никто там тебя не съест.
— Я боюсь одна…
— Эль, не могу я дальше, — ответил Редька. — Дальше попадает только тот, кто просканирован.
— Просканируйся!
— Шлем только один.
— Крохобор!
— Ага, крохобор, десять тысяч баксов за установку… Ладно, давай короче, а то столько памяти даром пропадает… Внутри тебя будет сопровождать помощник.
— Какой помощник? — спросила я слезливо.
— Разберешься. Стругацких читала?
— Читала…
— Тогда разберешься. Ничего плохого с тобой случиться не может. Это просто рисунок. Понимаешь?
— Ага…
— Не трусь, тебе говорят! Если будут стрелять — не прячься, никто в тебя не попадет.
— Как это «стрелять?»!
— Ну, знаешь, у некоторых авторов-мужчин фантазия приземленная…
— Как это «стрелять?»!!
— Будут взрывы — не пугайся.
— Господи! Взрывы!!
— Ну, знаешь, у некоторых авторов-женщин фантазия буйная.
— Взрывы!!!
— Все будет хорошо! — железным голосом отрубил Редька.
— Не пойду!
— Все, топай. И так уйму памяти потратили.
— Я боюсь!
Тишина.
— Редька!
Молчание.
— Обманщики проклятые, — выругалась я в надежде, что меня слышат. Но ответа снова не получила.
Я наклонилась и опасливо вгляделась в темноту, скрывающую последнюю ступеньку лестницы.
Идти, не идти?
Честно говоря, я не знала, как поступить дальше. Можно, конечно, снять с себя шлем, который я сейчас на голове не ощущала, но твердо знала, что он там есть.
Обалдеть! Все смешалось в доме Облонских!
Виртуальный мир выглядел настоящим и осязаемым. Я чувствовала, как холодны поручни под моими ладонями, как пропитан запахом целлюлозы здешний воздух, слышала негромкий шум моря… Этот мир казался мне совершенно реальным.
И тем не менее, он не существовал.
Этот мир я ощущала, благодаря шлему, надетому на мою голову. Самого шлема я не чувствовала, но он был на голове.
Он был реальным…
Неразбериха какая-то.
Тут я ощутила такой короткий приступ головной боли, что поняла безо всяких слов: памяти потрачено столько, что пора меня пускать в расход!
И начала спускаться по узкой винтовой лестнице.
По мере спуска мои глаза привыкали к полутьме, царившей внутри здания. Ничего особенно угрожающего мне не слышалось и не виделось. Достигнув нижней ступеньки, я замерла, осмотрелась и прислушалась.
Передо мной простирался необъятный коридор с множеством одинаковых дверей. На дверях были налеплены какие-то таблички, но я не разбирала, что на них написано.
Взрывов я не услышала, стрельбы тоже.
Только плескалось в отдалении море и слышался ровный гул, природу которого я понять не могла.
Я сошла со ступеньки и сделала шаг вперед.
— Здравствуй!
— Ой!
Я вздрогнула и оглянулась. Позади стоял симпатичный мальчуган лет шести. Выглядел он здоровеньким, чистеньким, только слишком уж серьезным для своих лет.
— Я — твой проводник, — сказал мальчик мелодичным голосом.
— Ага!
Я вспомнила Стругацких и наставительно сказала:
— Взрослым нужно говорить «вы».
Мальчик немного помолчал. Неужели спутала цитату?
— Если ты думаешь, что я начну вещать про Эпоху Принудительной Вежливости, то ошибаешься, — сказал ребенок угрюмо. — У меня программа другая.
— Понятно, — ответила я, с интересом рассматривая своего малолетнего экскурсовода. — Но ты оттуда?
