— А разве ты не любишь свою работу? — издалека приступила она к интересующей ее теме.
— Люблю, конечно. Однако мое отношение к ней вряд ли может сравниться с тем воодушевлением, которое сияет на твоем лице, стоит только упомянуть о твоей кондитерской.
Эйми не знала, чем ответить на похвалу Джеда, и поспешила обратить все свое внимание на вовремя подошедшего официанта.
— Готовы сделать заказ? — спросил тот с радушной улыбкой.
— Да, да, разумеется, — поспешила откликнуться Эйми.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — проникновенно обратился к ней Джед, как только официант удалился и они вновь остались одни.
— Это обязательно? — хотела отшутиться смущенная Эйми. — Мне кажется, что мы сейчас общаемся как персонажи моего любимого комедийного сериала, которые...
— А мне кажется, что ты чего-то боишься, — мягко прервал ее Джед без тени иронии.
— Боюсь? Интересно, чего?
— Того, что происходит между нами.
Эйми стало жутковато от его проницательности, а его откровенность показалась ей грубой провокацией.
—Между нами уже давно ничего не происходит.
Джед уютно откинулся на спинку диванчика и испытующе посмотрел на Эйми.
— Я знаю, что ты умная девочка, но меня порой бесит твоя привычка все анализировать и систематизировать, — доброжелательно, отчасти снисходительно проговорил Джед.
Эйми поняла, что безвозвратно упустила инициативу.
— То, что мы делаем на благо Тоби, не обязательно должно перетечь в иные отношения, — туманно резюмировала свои опасения Эйми.
— Могу я узнать, что ты подразумеваешь под «иными отношениями»?
Эйми корила себя за каждое сказанное ею слово. Она сама дала повод Джеду требовать объяснения того, о чем она даже заикнуться боялась.
— Я имела в виду то, что все произошедшее между нами прежде привело к тому, что сейчас мы оба — родители замечательного ребенка, и это единственное, что нас связывает, — сбивчиво выпалила Эйми.
— Громоздко, но в целом вразумительно, — саркастически заметил Джед. — Очевидно, ты меня неправильно поняла.
— Да?
Джед выдержал паузу, желая увериться, что он полностью владеет ее вниманием.
— Когда я хотел выяснить причину твоей озабоченности нашими взаимоотношениями, я имел в виду наши родительские обязанности перед Тоби. Как легко догадаться, тебя тревожит возрастающая привязанность Тоби ко мне, а поскольку я в твоих глазах никудышный отец, ты боишься, что я могу неосторожным поступком поставить под угрозу его выздоровление. Потому что у тебя есть твердое убеждение, что человек, однажды оставивший тебя, непременно должен сбежать и от собственного сына. Все верно?
Эйми растерялась. Как ей быть? Просить прощения за неверное предположение означало окончательно сознаться в том, что она так или иначе допускала возможность их сближения. Просто посмеяться над причинами их взаимного недопонимания не позволяла ситуация. Но Джед сам заговорил о делах минувших дней и об истинной причине ее беспокойства.
— Да, ты действительно оставил меня, а я до сих пор так и не знаю, почему ты это сделал. Все твои таинственные исчезновения после звонков каких-то дальних родственников, длительные отсутствия без объяснения причин, секреты, сохранение которых было для тебя гораздо важнее, чем наше общее будущее. Быть может, они для тебя важнее, чем Тоби. Какие у меня есть основания верить тебе сейчас? Что изменилось?
— Так ли важно то, что было пять лет назад? Факт, что у нас с Тоби сложились хорошие отношения.
— Я считаю, что заслуживаю объяснений, даже если они не имеют отношения к Тоби, — парировала Эйми, уже не следя за логикой суждений.
— Когда ты, вызвав меня из Сиднея, сообщила, что у меня есть пятилетний сын, который болен и нуждается в моей помощи, ты потом несколько раз заявляла в ответ на все мои упреки, что прошлое должно остаться в прошлом и мы обязаны всецело сосредоточиться на лечении Тоби. Так почему ты теперь решила ворошить это самое прошлое? — Джед нахмурился.
Эйми действительно не могла решить для себя, насколько ей необходимо знать истинную причину их разрыва. В лучшие времена ей казалось, что все пережитое позади и ее новая жизнь — результат преодоления обид и огорчений прошлого. Но, по сути, это было иллюзией. Она по-прежнему чувствует потребность разобраться в произошедшем, найти ответы на мучившие ее вопросы.
