— В таком случае, дайте мне подписанный приказ! Сэр!
Лэнсдорф сознавал, что идет ва-банк. Но ему было наплевать — он был в бешенстве...
— Черт... оставайтесь на месте...
И тут они увидели вертолет...
Вертолет шел со стороны Багдада, это был советский Хип, в песчаной окраске, он шел низко со стороны большого Багдада и его сопровождали еще два вертолета...
— Что это?
— Черт... не стрелять!
Рамсфельд бросился к машине, Лэнсдорф поспешил к своим.
— Готовность. Дилл.... Работаешь по головному по команде.
— Есть, сэр.
— Том, прикроешь его. Снайперам готовность.
Времени доставать и разворачивать Стингер не было — но у Лэнсдорфа было кое-что получше. М82А2 Барретт, почти что крупнокалиберный пулемет, но можно стрелять с плеча — вскинул и стреляй. Пулеметчик поддержит... снайперы отработают по иракцам...
Подозрительный вертолет пошел на посадку в соседнем секторе, два — остались в воздухе, прикрывая. На них были блоки неуправляемых ракет и пулеметы, отсюда было отчетливо видно. Лэнсдорф подумал, что напрасно они заняли позиции у самолетов. Теперь в перестрелке — они будут повреждены, практически без вариантов.
К ним снова бежал Рамсфельд, придерживая пиджак и прикрывая лицо — и коммандер внезапно почувствовал к нему глубокое презрение. Американец не должен ни в чем унижаться... тем более перед этими тварями...
— Прибыл президент! Лично! Вы должны пойти со мной! Он желает переговорить с вами!
Лэнсдорф впервые так близко видел человека, которого должен был убить. Он видел его на фотографиях, на кинопленке, он знал, что рано или поздно его убьет...
Президент сидел в роскошном, отделанном кожей кресле, стоящем посередине салона вертолета. Вертолет, снаружи ничем не отличавшийся от обычного армейского — изнутри был отделан кожей и дорогими породами дерева. Лэнсдорф впервые видел, чтобы кресло устанавливалось так, посредине салона вертолета, закрывая проход.
Президент был усатым, темным лицом. По виду намного старше, чем казалось на фотографиях, морщина, нечистая кожа, черные, подозрительные глаза и проседь в волосах. За его спиной — стояли двое в американской военной форме без знаков различия, в руках у них были автоматы МР-5. Подразделение Дельта. Рядом стоял еще молодой человек, видимо переводчик.
Президент какое-то время разглядывал их, не вставая. Не подал ни малейшего вида, что он их знает и видел раньше — когда они совершили покушение на него. Около минуты. Потом спросил
— Это ваши лучшие люди?
— Да, саид раис — ответил Рамсфельд — это лучшие солдаты Америки.
Изучающие глаза президента остановились на Лэнсдорфе. Разговор шел по-арабски, переводчик переводил.
— Вы ненавидите коммунистов? — через переводчика спросил президент
— Да, сэр, я их ненавижу — ответил Лэнсдорф
Президент помолчал
— Это вы пытались убить меня тогда, на дороге?
Лэнсдорф ничего не ответил.
— Все это в прошлом — бесстрастно сказал переводчик, переводя слова диктатора — теперь нам нечего делить. Наша вражда закончена. А коммунисты наши общие враги.
Но Лэнсдорф смотрел в глаза президента — никто из иракцев не осмеливался смотреть так — а он осмелился, он смотрел и видел — ничего не закончено. Ничего! И для него будет лучше, если он выберется из Ирака как можно быстрее... и вывезет своих людей, даже если для этого придется всем уйти со службы. Потому что иракский диктатор — ничего не забыл, ничего не простил и никогда не простит. И не позволит жить тем, кто пытался его убить, кто бы они не были... это слишком плохой пример для остальных.
— Саид Раис... — нервно сказал Рамсфельд — мы считаем, что для ... скорейшего решения задачи по поимке коммунистических террористов следует предоставить командные права в смешанных иракско-американских группах американским военнослужащим. Ни в коем случае не желая принизить великолепные боевые качества Республиканской гвардии...
— Если это нужно для дела, пусть будет так — сказал президент
— Благодарю, Саид Раис.
Когда Лэнсдорф выбирался из вертолета — он физически чувствовал недобрый взгляд, буравящий его спину...
