— Все интереснее и интереснее...
— Ага.
Нет, нельзя сказать, что Николай был возмущен или шокирован... в Кабуле, где он бывал, такие места тоже были. Удивляло хладнокровно-циничное отношение к этому власти, между прочим, считающей себя социалистической. За героизм — Мерседес, квартиру — напичканную микрофонами, бордель с запрещенным спиртным, где наверняка подслушивают разговоры. Как-то все сильно неправильно это.
— В машине кто-то есть...
— Его водитель. Он ездит сюда один. Ты справа я слева, пошли...
Николай — сунул в сумку перезаряженный автомат, вылез из машины. На первый взгляд — тихо, мирно. Если не считать что в стране уже идет то ли государственный переворот, то ли не пойми что...
Бахметьев — тоже вылез. С независимым видом направился в сторону Тойоты. Николай перешел на другую сторону улицы...
Меры предосторожности были напрасны — водитель просто дрых. Проснулся только тогда. когда КГБшник открыл дверь и прижал водителя ремнем к сидению.
— Генерал где? — спросил он
— Ты...
Дальше пошли непристойности. Бахметьев — навалился сильнее, ремнем передавив горло.
— Говори! Генерал там?
— Стоп. Стоп, рафик...
У Николая в кармане — сохранилось удостоверение Амн-аль-Хаас. президентской охраны. Он не использовал его, когда они заезжали за Рашидом. и, наверное, зря... но оно было. Он показал его водителю, тот выпучил глаза.
— Рафик. Но рафик майор Сабаави ничего не говорил, что генерала будут задерживать. Я бы и сам его...
Николай просек — водитель был стукачом, приставленным к генералу. Причем стукачом, докладывающим непосредственно в Президентский дворец. Как и все стукачи — он должен быть труслив. Надо только давануть посильнее
— Никто не говорит, про задержание, ишачье ты отродье! Как ты смеешь возводить напраслину на своего генерала?!
— Я...
— Саддам хочет видеть рафика генерала, чтобы дать ему задание! Проведи нас к нему, немедленно!
Бахметьев — ослабил хватку.
— Да, да. Конечно, рафик...
Мразь. Мразь — она везде мразь. И во всем.
Водитель — решительно пошел вперед. Бахметьев и Николай переглянулись за его спиной. пошли следом...
Дверь — не сразу открылась после того, как водитель забарабанил в нее ногами. Но открылась — выглянула женщина в диковато выглядящей в столице саддамовского Ирака парандже. Водитель — сказал несколько слов, женщина посмотрела на них... отступила.
Внутри — тысяча и одна ночь. Драпированные дорогим шелком стены, запах благовоний и опиума. Иранские контрабандные ковры — в Ираке ковроткачество было, но таких ковров не получалось. Женщины — такие же, загадочные, в парандже.
Они поднялись на второй этаж... здание было построено как обычный партийный комитет БААС, что само по себе наводило на размышления. Женщина — указала на дверь, водитель — решительно постучал. Раздалось какое-то то ли ворчание, то ли... Водитель обернулся — Николай утвердительно кивнул. Тогда — тот решительно толкнул дверь, на лице его — было предвкушение предстоящей расправы...
Понятно, откуда его взяли и вообще — откуда берутся такие. Это холуй. Скорее всего — он даже и на фронте то не был, возит генерала, в то время как его сверстники — рискуют жизнью, многие уже навеки упокоились на полях иранской колючей проволоки или лежат в госпиталях без ног. И этот... он мечтает о том, как будет участвовать в аресте своего генерала... наверняка хоть что-то, но подкидывавшего своему водителю с хозяйского стола. Но не ждите от таких благодарности, для них нет больше награды, чем увидеть падение своего хозяина. Или — даже и поучаствовать в нем...
Комната — оказалась отделана под покои багдадских халифов. Генерал Фахри, здоровяк, из бывших мотострелков — поднялся в полный рост, совершенно голый, поросший шерстью как обезьяна, лицо перекошено от ярости.
— Как ты смел сюда войти!
— Мой генерал. Саддам ищет вас, эти люди пришли за вами.
— Пошли вон отсюда! Все!
Он выглядел разъяренным — но не находящимся под действием наркотика. И это хорошо. За балдахином — женщина, которая была с ним, пыталась укрыться.
— Но это срочно, мой генерал...
— А эти что здесь де...
Бахметьев — выбросил вперед руку с пистолетом, нажал на спуск. Оглушительно грохнуло, во все стороны брызнуло кровью, водитель повалился на пол как подрубленный. Кровь — брызнула в лицо генералу. Тоненько, почти детским голосом завизжала женщина — проститутка. Бандерша — бросилась к двери, но Бахметьев развернулся и дважды выстрелил ей в спину. Она сделала еще шаг — и упала в дверном проеме.
