— Так они не говорили, саиди.
— Никогда не говорили? — подозрительно осведомился Хусейн
— Никогда, саиди.
— А как они говорили?
— Они говорили, что надо поднять восстание в армии. Двинуть технику на Багдад.
— На Багдад?
— Так точно, саиди.
Саддам расхохотался
— Кто-то из вас идиот, либо ты либо они. Как они двинут технику на Багдад, если я тут же узнаю об этом?
И тут Саддам осекся — его обожгла догадка. А что если коммунисты собираются открыть фронт?!!!
Но он решил пока не говорить об этом.
— Ты еще обвинил советского советника, который учит вас. Это так?
— Да, саиди.
— Он тоже коммунист?
— Да, саиди.
— Он присутствовал на собрании коммунистов?
— Да, саиди.
— И что он говорил? Он говорил о том, что надо сделать переворот?
— Нет, саиди. Он мало говорил.
Саддам подошел почти вплотную.
— Как ты смеешь — голос его был полон ярости — как ты смеешь, мерзкий шакал, обвинять человека, который спас мне жизнь?!
Реза Гхадири в ужасе не нашел, что ответить.
— Кто тебя научил говорить на советского советника?!
...
Саддам в ярости хлестнул лейтенанта по щеке.
— Говори, собака!
— Я сказал правду! — крикнул Гхадири — он коммунист! Коммунист!
Его схватили под руки сзади.
— Посидишь здесь — сказал Саддам — и будешь сидеть, пока не вспомнишь, кто тебя научил врать мне...
Лейтенанта — потащили куда-то вглубь тюремного комплекса.
Но все изменилось почти сразу.
Когда Саддам садился в машину во дворе тюремного комплекса Абу Грейб — он приехал всего лишь на одной машине без охраны с верным человеком за рулем — во двор въехал черный Мерседес. Саддам присмотрелся — это была машина Абдул Хасана аль-Дури[55], главы генерального директората разведки.
Аль-Дури выскочил из машины и поспешил км Раису. Раис с удовлетворением отметил — боится. И правильно делает. Все должны бояться. Хоть он и не отвечал непосредственно за охрану.
— О, обожаемый народом Раис — зачастил Аль-Дури — вы не представляете, как я рад видеть вас в добром здравии
— Не благодаря вам — сказал Саддам
— Осмелюсь отнять у вас всего минуту драгоценного времени...
— Ты отнял уже больше! — раздраженно ответил Саддам
— Мои люди поймали шпиона!
— Эка невидаль. И ты приехал, чтобы сказать мне об этом?
— Этот шпион — советский. Советский дипломат.
Саддам уже хотел послать услужливого не в меру начальника ГИД — но что-то заставило е6го задуматься. Советский дипломат... советский дипломат. Может быть, он никогда не слышал про то, что у них были источники информации в посольстве СССР.
— Ты говоришь, советский дипломат...
— Совершенно верно, саиди Раис
— Что он сделал? Он шпион? Он заговорщик?
— Нет, саиди, он просто торговал.
— Торговал — чем?
Услышав ответ, Саддам довольно ухмыльнулся. Вот это дело.
— Где он? Вы отпустили его?
— Никак нет, саиди. Я распорядился привезти его на одну из вилл, которые мы используем. Он и сейчас там.
— Там есть место, откуда можно наблюдать за допросом?
— Конечно, есть, саиди...
Саддам — похлопал директора ГИД по плечу, что он делал довольно редко с любым чиновником. Но Саддам в последнее время вообще часто вел себя не так как обычно.
— Молодец. Ты хороший баасист и бдительный солдат революции. Показывай дорогу. Хотя нет, подожди...
Саддам позвал офицера — порученца и приказал, чтобы немедленно освободили капитана Гхадири.
Таким образом, капитан Реза Гхадири вероятно, пробыл в заключении меньше, чем любой человек, схваченный Амн аль-Хаас — его даже до камеры довести не успели.
Вилла внутренней разведки Ирака — одной из спецслужб, отвечавшей за контрразведку — находилась в районе Сулеймании — тихом и зеленом багдадском районе. Тойота, сопровождавшая Мерседес — нырнула за ворота, которые тут же закрылись. Несколько человек, увидев выходящего из Тойоты Раиса, отсалютовали ему[56].
Саддам, сопровождаемый директором ГИД — нырнул в незаметную дверь, предназначенную для прислуги. Вилла была дорогой, новой, американского проекта, и в ней — были отдельные коридоры и двери для прислуги. Дом был как бы с двойным дном...
Они зашли в какую-то комнату, там были телевизоры и сидели двое, один курил сигарету. Увидев входящего — они вскочили.
— Да здравствует июльская революция!
