– Я верю в то, что приносит утешение живым людям. И мне жаль вас, ведь, по-видимому, вы хорошо знали друг друга.
– По-видимому, – с горечью повторила девушка.
Елена вышла в соседнюю комнату. Двое мужчин по-прежнему были там, один стоял, другой сидел – внешне совершенно спокойно. Ей показалось, что оба молчали все время, пока ее не было в комнате, и это было необычно. Едва Елена вошла, Фолько спросил, будто они ждали ее, чтобы продолжить представление:
– Он умер?
– Мне очень жаль, но да. – Она повернулась ко второму мужчине, сидящему на ее сундуке с постельным бельем. – Вы можете приказать своим людям вынести его на лежанке из комнаты для больных? Справа от входа, во дворе, есть сарай. Он не заперт, его можно пока положить там на ящики.
– Какое это имеет значение? – возразил высокий мужчина. – Он мертв.
Елена смерила его взглядом.
– Там женщина, которую я лечу. Не хочу, чтобы рядом с ней лежало мертвое тело. Вы будете так добры, что поможете, или мне послать за людьми в деревню?
– Это плохая мысль, – ответил он.
– Тогда позовите своих людей.
Оба мужчины носили мечи, у обоих на поясе висели кинжалы. В комнате физически ощущалось присутствие ненависти, словно некой потусторонней силы. От этого кружилась голова, Елене казалось, что она вот-вот лишится чувств.
Внезапно она подумала о том, знает ли Монтикола, кто та женщина в соседней комнате? Возможно, нет. Он ее не видел.
Снаружи донесся приглушенный крик, потом второй, что-то треснуло – ветка под ногой или что-либо еще.
Мужчины смотрели на дверь, закрытую для защиты от ночного холода. Они прислушивались. Никто не двигался.
– Твои шесть человек, – произнес Монтикола. – Как я уже говорил, если они не наделают глупостей, их только разоружат и никто серьезно не пострадает. Они умны?
Мы за вами следили, сказал он раньше. А второй назвал это ложью.
Фолько не ответил. Вместо этого он подошел к двери, открыл ее.
– Кузен? – позвал он.
– Готово, – услышали они.
– Сколько? – спросил Фолько негромко.
– Двенадцать, как ты сказал.
Елена невольно взглянула на Теобальдо Монтиколу. Лицо его оставалось бесстрастным, но поза изменилась.
– Спасибо, кузен, – спокойно произнес Фолько. – Пожалуйста, выбери из них троих, Альдо, неженатых и бездетных, если удастся, и убей их. Должен с сожалением сказать, что Коппо Перальта только что умер.
Кто-то – кузен – яростно выругался в темноте.
– Только троих, мой господин?
– Троих. Но проследи за этим.
– Да, мой господин.
Монтикола встал. Казалось, он заполнил собой все маленькое помещение.
– Акорси, если они это сделают, я убью тебя прямо здесь, а потом целительницу, а потом девицу Риполи, которая прикончила для тебя Уберто. Выбирай быстро.
Он все-таки знает, кто эта женщина, подумала Елена.
Стоящий в дверях Фолько обернулся, и она увидела на его лице улыбку.
– Нет, не убьешь. Этот дом окружили двадцать моих людей, а не шесть, а ты слишком ценишь свою жизнь, чтобы погибнуть, пытаясь убить меня и двух женщин, одна из которых – дочь герцога Мачеры. Не надо пустых угроз. Тебе это не к лицу.
Он закрыл дверь и повернулся к своему противнику.
Елена отошла к очагу. Ей было очень страшно. Она не видела никаких духов, парящих около кого-либо из этих мужчин, но действительно ощущала смерть, присутствующую в комнате или приближающуюся к ней.
– Может быть, ты все равно прикажешь меня убить, если у тебя двадцать человек.
– Их двадцать. Может, и прикажу.
– Станет известно, кто меня убил. Ты не сможешь проделать такое тайно.
– Согласен, – ответил Фолько.
– Я сказал своим людям, куда поехал.
– Не сомневаюсь. Обычная предусмотрительность.
– Ты умрешь первым, и обе женщины.
– Я мог бы выбежать из дома.
Монтикола громко рассмеялся:
– Да ты скорее убьешь себя сам.
Фолько слегка улыбнулся:
– Ты так хорошо меня знаешь.
– Достаточно хорошо. Но… видимо, я не смогу убить тебя здесь, поскольку ты солгал насчет количества людей, которых собирался взять с собой.
– Тогда мне повезло, что я это сделал.
– Но и ты не можешь убить меня.
– Я все еще это обдумываю.
– Нет, ничего подобного. Тебе этого хочется, но ты не думаешь об этом. «Хотеть» – совсем не то же самое, что «мочь».
