Прислуга в Сюарле открыто насмехалась над пережитым гувернанткой разочаровании, о котором неведомо как разнюхали. Фрейлейн ела за одним столом с хозяевами, и ее не любили. Дети ни о чем не подозревали; мадемуазель Жанна узнала об этой истории много лет спустя. Одной только г-же Матильде было известно, что вместо того, чтобы негодовать, Фрейлейн молилась за «беднягу», которого ввела в соблазн, вручив ему свое скромное достояние. У дурехи в характере были черты святой.
Уже не в первый раз Сюарле, чье название на языке франков, кажется, означает «дом вождя», становится свидетелем того, как добропорядочная состоятельная семья покидает дом и распыляется, что бывает с состоятельными добропорядочными семьями. Если справедливы утверждения, что в ночь перед Рождеством в местах, где скрыты сокровища, зажигаются огни, на фоне этого мирного пейзажа должны были бы загореться не только деревенские лампы или свечи, слабо освещавшие опустошенную гостиную маленького замка, предназначенного на продажу. В музее Намюра хранятся прекрасные монеты Восточно-Римской империи и белго-римские украшения, найденные в Сюарле. Владельцы этих монет наверняка когда-то спрятали их накануне очередного нашествия, приняв соответствующие предосторожности: землю тщательно утоптали, чтобы не было заметно, что ее недавно разрывали, а сверху тайник засыпали какими-нибудь отбросами или опавшей листвой. Иногда драгоценный предмет прятали в стенной нише, тщательно водворяя на место панель или обои. Так поступили Ирене и Зоэ Дрион, напуганные чернью во время Славных дней 1830 года, когда покидали Сюарле, чтобы найти приют у Амели Пирме; очень скоро, заливаясь звонким молодым смехом, они вспомнили, что настольные часы, которые они спрятали вместе с драгоценностями, продолжают ходить, и тиканье и бой непременно выдадут тайник. Но патриоты в тот раз никого не ограбили. Четверть века спустя точно так же поступят со своими сокровищами во Фландрии отпрыски Артура и Матильды, но они не вернутся их искать, а если вернутся, ничего не найдут. Белго-римские племена в Сюарле тоже не нашли своих кладов.
Но домашняя жизнь продолжается соответственно маленьким устоявшимся привычкам, почти не изменившись. В соседнем местечке из земли выкопали каменных собачек: жирных, с глупой мордочкой, с колокольчиком на шее — в стиле «любимая моська»; именно такие собачки тявкали возле кресла хозяйки дома времен Нерона. У мадемуазель Жанны собачка похожей породы, Жанна кормит ее с вилки. Но, как всегда рассудительная, она решает, что не возьмет песика с собой в Брюссель — он будет помехой в семейном пансионе, где они проведут дней прежде чем поселиться в собственном доме. Собачку оставят садовнику.
Утром в день отъезда барышни наверняка в последний раз помолились в пустой часовне. Немка, конечно, вспомнила о хозяйке и прочла о ней молитву Деве Марии. Фернанда рассеяна. Она мечтает о газовых рожках в Брюсселе.
Как только Жанна обосновалась в своем доме на тихой улице неподалеку от тогдашнего аристократического проспекта Луизы, она устроилась у веранды в кресле, которое покидала только по утрам, ежедневно отравляясь пешком слушать мессу в церкви кармелиток. Таким образом она разом совершала акт благочестия и физическую зарядку. Обитатели квартала привыкли видеть, как ковыляет эта особа, поддерживаемая с одной стороны служанкой в переднике (передник должен был подчеркнуть, что это служанка), а с другой — дамой в черной, старомодного покроя одежде. По возвращении с мессы Жанна делала другое физическое упражнение — в течение часа она бесстрастно и без ошибок разыгрывала вариации на фортепиано, несомненно получая удовольствие от того, что нажимающие на клавиши пальцы ее слушаются. Остальное время она посвящала вышиванию риз и покровов, в котором достигла большого искусства — эти вышивки она потом раздавала разным церквам.
Жанна выбрала для себя обстановку старой супружеской спальни Артура и Матильды, обитой алыми обоями, Фернанде досталась зеленая комната; в своей комнате синего цвета Фрейлейн вновь водрузила фотографию германского императорского семейства. Горничная и кухарка, привезенные из Сюарле, разместились в каморке под лестницей и в сыром подвале и принялись чистить серебро, вощить мебель, жарить, тушить, варить и печь.
