Даже после того, как они добрались до своего корабля, Дрю не вздохнул спокойно, пока двери дока не начали откатываться в стороны. Но и после этого он все еще готовился услышать вой сирены по всей базе.
— Ну давай же, давай, — повторял он в нетерпении, и в тот же самый момент, когда двери полностью разошлись в стороны, он вывел корабль из дока, проследовал по положенному для отлета маршруту и, таким образом, успешно завершил первый за всю историю Конфедерации побег из надежно охраняемой тюрьмы ее базы.
Он взглянул на мрачно хмурящуюся Айвори и понял, что теперь у него и начинаются настоящие проблемы.
— Они не узнают, что ты сбежала, до завтрашнего утра. Может быть, даже позже, если никто из тюремного крыла не окажется слишком сознательным и не начнет справляться в госпитале о твоем здоровье.
— Можешь на это не рассчитывать, — заметила Айвори. — Ты упомянул Гейл. Она замешана в этом?
— Нет. Она бы не стала иметь со мной дело, и даже если бы стала, я не рискнул бы посвящать ее в это.
— Тогда, если побег не обнаружат до завтрашнего утра, это случится, когда она придет меня навестить и не сможет нигде меня найти.
Дрю не подумал о такой вероятности.
— Но это все равно дает нам неплохую фору.
Айвори обхватила себя руками. Она вся дрожала с головы до ног и никак не могла остановиться.
— Куда мы направляемся?
— В конечном результате на Землю.
— Это первое место, где они будут тебя искать.
— Ты имеешь в виду нас?
Айвори закрыла глаза, и перед ней во всех подробностях встала, как живая, картина, когда она проснулась с мутным туманом в голове и увидела фальшивого брата Сэмюела возле своей постели. Она вспомнила, что почувствовала, когда внезапно поняла, что Чейз Данкан предал ее. Айвори посмотрела на него с презрением и ненавистью:
— Ты забываешь, что теперь я знаю, кто ты такой, Дрю, или как там тебя зовут. Ты один из шпионов Аладо, и твое льстивое вранье больше меня не проведет. Я знаю, зачем ты устроил мой побег. Ты, наверное, думаешь, что тебе чего-то не хватает, какой-то животрепещущей улики, еще более изобличающей, чем те, которые уже есть. Что ж, эта попытка обречена на неудачу, потому что, даже если я доживу до ста лет, в чем я сильно сомневаюсь, я никогда не поверю тебе снова.
Дрю понимал ее гнев, но попытался преодолеть эту преграду:
— Ты права в одном. Я действительно был одним из лучших агентов Аладо, но теперь этого больше нет. Я отказался от моей карьеры, моей репутации и, очень может быть, от всей моей жизни ради тебя, а ты думаешь, что это просто трюк, чтобы понадежнее засадить тебя за решетку? У Конфедерации достаточно улик, чтобы посадить тебя десять раз. Я так же далек теперь от Аладо, как и ты, Айвори, и если понадобится целая жизнь, чтобы доказать это, я готов.
Айвори ответила язвительной улыбкой. Он был ей отвратителен.
— Ты что, действительно думаешь, что я поверю, что ты спланировал побег в одиночку?
— Ты же знаешь, Нельсон помогал мне.
— Почему он на свободе, и зачем он тебе помогал?
Дрю страшно не хотелось признавать правду, но он решил больше не лгать ей.
— Он работает на Аладо. Быть коркером — это хорошее прикрытие.
Айвори тихо выругалась:
— «Шахта» была просто наводнена шпионами Аладо, так что ли?
— И пиратами.
— По крайней мере пираты честно признавали, кто они такие!
Дрю знал, что заслужил такое обращение, но он слишком устал, чтобы выслушивать обвинения, заслуженные они были или нет.
— Послушай, это ни к чему нас не приведет. У меня в трюме твои работы, и в главном отсеке кое-какая одежда. У меня не было времени подделать документы, но я знаю людей, которые это сделают для нас. Я вытащил тебя из тюрьмы потому, что у меня не было выбора: или это, или планировать побег из тюремной колонии. Не было никакой надежды на то, что тебя оправдают. Единственное, что мне хотелось, это чтобы мы были вместе.
— Мог бы и не беспокоиться так сильно. Я лучше осталась бы в тюрьме, чем с тобой. Прокладывай курс к границе, сойдет любая колония. У нас есть связи во всех, и они будут прятать меня до тех пор, пока Конфедерация не прекратит поиски.
— Я не брошу тебя, Айвори. Разве я уже не доказал этого?
