— В лучшие времена неподалеку от нашего дома жили какие-то нищие, рабы, наверное, — тикку слегка захихикал, когда ребенок ухватил его хвост и стал мотать из стороны в сторону. — Мы их подкармливали, пока взрослые не умерли. Должно быть, болезнь какая-нибудь.
— И вы взяли детей? — угадал лейвор.
— Да. Отец тогда сказал, что это первый принцип. Помнишь? Shetor mordreiv. «Храни верность». Я тогда удивился, люди же вроде как низшие существа… Потом дошло.
— Ему просто стало их жаль, — предположил Шеркен, — только жалость до добра не доводит.
— Наверное, так, — согласился Фуркум.
Ребенок светло посмотрел на них и широко улыбнулся. Его мать, смуглая женщина, не старая, но утомленная жизнью — это было видно по ее глубоким темным глазам — спокойно наблюдала, как ее сын игрет с лангоритами, словно совсем их не боялась, хотя следовало: много веков между людьми и лангоритами шла кровавая борьба, и даже там, где расы сосуществовали, мир всегда оставался шатким.
Продолжая улыбаться, мальчик сказал что-то на непонятном языке.
— Не понимаю, — прошептал Фуркум. — Терну, что он говорит?
Шеркен хотел ответить, но мягкий женский голос опередил его.
— Мой сын говорит, что вы очень добрый, — произнесла по-лангорски мать, приподняв голову. По человеческим меркам она была достаточно красива, несмотря на морщины и легкую седину, и говорила с заметным секкинским акцентом, медленно, с трудом подбирая слова.
— Вот оно что, — сказал Фуркум. — Мы… мы вас не обидим.
Женщина перевела его слова. Мальчик обнял ногу тикку, который был в два раза выше него, и вновь заговорил.
— Он благодарит вас, — улыбнулась женщина. — Нас очень долго держали здесь эти страшные люди. Некоторых из нас убили. Вы спасли нас.
— Не благодарите, — холодно сказал Терну. — Мы здесь не за этим.
— И все же, — возразила мать, — вы не дали им убить и нас.
Шеркен заметил, что другие солдаты тоже разговаривают и даже шутят с заложниками; атмосфера разрядилась. Лангориты и люди ненавидели друг друга, но скука — общий враг, и с ней им порой приходилось бороться вместе.
— Все будет хорошо, — сказал Фуркум. — Ничего не бойтесь. Мы вас защитим.
— Я вам верю. Меня зовут Алген, — ответила женщина и кивнула в сторону сына, — а это Овур.
— Алген, расскажите нам, что здесь произошло, — попросил тикку.
— На нас напали под Хандолом, по-лангорски он называется Хинтори. Мы живем очень бедно, — начала женщина, гладя сына по растрепанной голове. — Бароны народа гэр часто похищают нас и заставляют работать целыми днями, даже детей и больных. От них нет никакого спасенья.
— Гэр поддержали восстание, верно? — спросил Терну. — Видно, одних рабов им мало.
— Их рабство не такое, как ваше, — вздохнула женщина. — У нас есть поговорка: «не хочешь служить лангориту в радости, будешь служить гэрцу в горе». Плети гэр убили много невинных людей.
— Будь я человеком, предпочел бы плети, — сказал Шеркен, — от хессена не избавиться.
— Хессен пьянит, плеть ранит, — грустно проговорила женщина, — что лучше — мне неизвестно.
Где-то неподалеку раздался смех.
— Великие Звезды, Терну, это же ужасно, — прошептал Фуркум другу на ухо. — У них же нет никакого выбора…
— Разве у нас есть? — грустно ответил лейвор и вновь обратился к женщине; его голос звучал уже не так холодно, — что было дальше?
— Так не должно быть, — пробормотал рядовой Мурдикин.
— Барон Абнор Долминон, так звали гэрца, похитившего нас. Они отвезли нас на какой-то склад в Рикиве, — продолжила женщина. — Жестокий человек, командир мятежников, привез с собой несколько ящиков с чем-то, я не поняла, с чем, но это были не деньги. Они поговорили на гэрском языке, потом барон и его люди уехали, а командир приказал связать нас и прикрываться нами на войне. Мой муж просил, чтобы оставили детей, но… — по ее щеке прокатилась слеза.
— Aideris khestet, — сказал Терну. — Вечная смерть.
Ингрив, слушавший их беседу издалека, молча покачал головой. Поверье лангоритов гласило, что худшее, что может случиться с мертвецом — это воскрешение; смерть для имперца — награда и бесконечный отдых, но Терну знал, что люди ее боятся; он ощутил вдруг странное, незнакомое чувство, и ему захотелось помочь.
