- Ты собрался поплавать?
- Да. Ты не хочешь со мной?
- Пойдем.
Она встала и, не дожидаясь меня, не оглядываясь, пошла к морю, черпая горячий песок пальцами ног. Я тоже встал и на минуту задержался, любуясь ее грациозностью и идеальными формами. Потом во мне проснулось ребячество. Я побежал, обогнал девушку, схватил ее за руку и потащил за собой. Мое веселье мгновенно передалось и ей, словно она только этого и ждала. Катя весело взвизгнула, и мы уже вдвоем помчались по воде, быстро углубляясь и вскоре одновременно нырнули, ощутив мочками ушей прохладу морской пучины.
ГЛАВА 5.
- Так называемая глобализация, кризис мировой экономики усиливают и без них существующую несправедливость в нашем обществе. Неравенство, возникшее после краха СССР поляризует наш народ, монополизм всяких там РАО уничтожает конкуренцию и лишает возможности прогресса, уровень жизни людей резко снижается в течение жизни нашего поколения, а так широко разрекламированный «средний класс» размывается и беднеет, если он вообще существовал, лично я сомневаюсь, социальные гарантии отменяются, глобальные монополии уже без всякого стеснения контролируют правительство и правят народом в своих интересах, опираясь на ложь. Даже в экономически успешных европейских странах вместо «креативного класса», с которым связывались надежды, появился и растет слой нового опасного класса, лишенного всякой уверенности в завтрашнем дне и жизненных перспектив. Этот класс и станет могильщиком современного общества! Капитализм, к которому мы стремились двадцать с лишним лет назад исчерпал себя и находится в тупике! Впрочем, я думаю, что его и не было в понимании Маркса. У нас, пожалуй, государственный феодализм! Всё больше появляется левых партий, но отчего-то они сразу же превращаются в патриотические. Если раньше они боролись со своими угнетателями, то сегодня начинают бороться за мифическое отечество. Возьмем Грецию, Испанию, Латинскую Америку: их успехи на местном уровне не сопровождается значимыми успехами в национальной политике. Если они приходят к власти, то скорее, как патриоты, чем как левые, а если и как левые, то они не могут построить новое общество, они довольствуются лишь смягчением пороков капитализма.
Передо мной за столиком, уставленным всякими общепитовскими закусками, сидел мужчина лет тридцати пяти – сорока. По внешнему виду точно определить его возраст у меня не получалось. Жизнь, видимо, его была не сладкой. Вместо волос, которые в его возрасте еще должны расти на голове, у него сияла гладкая и отражающая свет лысина. По всей вероятности, его тело обладало большой силой, но уже сформировавшийся живот сводил на нет все спортивные претензии моего собеседника. Руки у него были крупные и сильные, не в пример моим. Одет он был просто и без изысков. Звали мужчину Иван. Он был то ли мужем, то ли просто другом Елены, женщины лет тридцати, но тоже уже отцветшей и уставшей. Эти двое оказались теми пресловутыми знакомыми Кати, которые должны были приехать к ней и которых мы ждали.
Так получилось, что звонок Маши застал меня и Катю собиравшихся идти на развалины города Боспорского царства. Эти руины находились в двух километрах от отеля вдоль берега.
После пляжа, немного покрасневшие и соленые, мы пообедали в ресторане и разошлись по своим домикам немного отдохнуть и приготовиться к осмотру исторических камней. Однако уже минут через десять я ужасно соскучился по Кате. Делать в одиночестве было нечего и я, одевшись уже для прогулки, отправился в домик номер тринадцать.
Катя открыла мне дверь, прикрывшись банным полотенцем. Её волосы были убраны в чалму из другого полотенца. Я невольно обратил внимание, что она смыла косметику, но в отличие от других женщин ее лицо от этого не стало менее привлекательным, глаза не уменьшились и не стали менее выразительными, а губы не изменили своей формы и по-прежнему звали к поцелуям.
- Я не ждала тебя! Что случилось?! – удивилась и насторожилась она.
- Ничего. Просто мне стало скучно и захотелось к тебе. Можно войти?
- Заходи, - Катя отворила дверь по шире так, чтоб я смог войти. – Но я еще не готова.
