Выходя, Коломнин оглянулся, - заместитель министра неприязненно разглядывал себя в зеркале.
Прямо из МВД Коломнин отправился в аэропорт. На Томильск был ночной рейс. А счет и впрямь пошел на минуты.
Месяц спустя, срок в срок, банк "Авангард" повторно подал в Томильский арбитражный суд заявление о банкротстве ЗАО "Нафта-М". На этот раз заявление было принято без проволочек и рассмотрено в рекордно короткие сроки.
Суд согласился с решением Совета кредиторов, возглавляемого банком "Авангард" и компанией "Моспетролеум", о введении внешнего управления. В качестве арбитражного управляющего была назначена кандидатура, предложенная Советом кредиторов и областным управлением по делам несостоятельности.
Сильно удивила и даже несколько разочаровала пассивная позиция, занятая самим должником - "Нафтой-М". Никто из руководства компании на процесс не явился. А единственный представитель - молоденькая девочка-юрисконсульт невпопад отбивалась от наседающих матерых банковских юристов, то и дело выставлявших ее на посмешище. Пока и вовсе, обессиленная, не разрыдалась. Чем вызвала всеобщее сочувствие и негодование по отношению к президенту "Нафты".
Впрочем понять Шараеву было можно: ситуация выглядела совершенно безнадежной и подвергать себя публичному бичеванию, - это надо быть мазохистом. А среди нефтяной элиты такое извращение, в отличие от прочих, не приветствовалось.
На другое утро к ажурной ограде офиса "Нафты" подъехала кавалькада машин.
Группа визитеров, возглавляемая прилетевшим утренним рейсом Четвериком и держащимся чуть сзади Маковеем, в сопровождении секьюрити поднялась в приемную и, по указанию Шараевой, без задержек была пропущена в кабинет президента компании.
И здесь вошедшим представилось зрелище, в высшей степени изумительное: в офисе обанкроченной накануне компании шло обычное производственное совещание. Кабинет оказался полон народу. Что-то бурно обсуждалось.
При виде входящих рабочий гул сменился напряженным ожиданием.
- Прошу, господа! - президент компании Лариса Ивановна Шараева поднялась со своего места.
- Кажется, мы не вовремя. Может, подождать? - съязвил Маковей, поедая взглядом притихшего подле президента Коломнина.
- Ничего страшного. Бог в дом, гость в дом, - с прежним радушием отреагировала Шараева. - К тому же у нас надолго. Так что давайте сначала ваши проблемы.
- Скорее ваши, - Вячеслав Вячеславович Четверик с нарастающим недоумением перепрыгивал взглядом с одного возбужденного лица на другое. - Шумно однако у вас. С первого этажа крики слышны. Флаг в руки и - прямо-таки первома йская демонстрация.
- Так радость у нас. Через неделю врезаемся в магистральный трубопровод!
- А уж как мы рады, - Слав Славыч тонко улыбнулся.
- Мы рады, что вы рады, - Шараева в свою очередь излучала утреннюю женскую свежесть и победительность. Четверик почувствовал, как первое легкое недоумение уплотнилось в корочку недоброго предчувствия.
- Так чем могу служить, господа? - с некоторым нетерпением повторила Шараева. - А то у нас повестка - дай Бог к вечеру закончить.
- Мы, конечно, отдаем должное вашей выдержке, Лариса Ивановна. Но, боюсь, совещание придется все-таки прервать, - Четверик сделал нервное движение шеей, и вперед выступил Маковей.
- С этой минуты, - он торжественно оглядел собравшихся, - решением Томильского арбитражного суда в компании вводится процедура наблюдения и власть переходит в руки к временному управляющему.
- Что-с? - послышался в тишине голос Шараевой.
- На основании статей 19, 56, 59 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", - с аппетитом перечислил Маковей и, ловко выдернув из полиэтиленовой папочки судебное определение, возложил его перед президентом компании, - как знамя на вражеский редут водрузил.
Шараева недоуменно поднесла листок к глазам, пытаясь вчитаться.
- Ничего не пойму, - призналась она. - Буквы что-то прыгают.
- Да не расстраивайтесь так, Лариса Ивановна. Жизнь, она по жизни круглая, - посочувствовал Четверик.
Волнение Шараевой успокоило Слав Славыча, и теперь к нему вернулись прежние снисходительность и благодушие. Тем более что перед отъездом он получил последние указания от Гилялова. "Наезд" на "Нафту-М" в нефтяном мире неожиданно вызвал, как выразился Гилялов, неоднозначное толкование. Свежа была память о Фархадове, да и сама Шараева на похоронах произвела сильное впечатление. В том числе на людей, в поддержке которых министр энергетики был крайне заинтересован. Потому было решено, несмотря на активное ее противодействие поглощению, выплатить Шараевой бонус двадцать миллионов долларов, сэкономленных на скупке. Так что Четверику было чем утешить свергаемого президента компании.
