Подтянув его к себе, Коломнин засунул пальцы в рот. Покусал, отогревая. Спустил предохранитель и нажал сразу на оба курка.
Коломнин открыл глаза, ощущащая размеренный, долбящий стук в голове. Осторожно повел головой и обнаружил себя лежащим на больничной койке, но не в стационарной палате, а в какой-то избе, - от бревенчатых стен исходил густой запах мха. Подле кровати, на колченогом столике, лежали разбросанные в беспорядке таблетки, градусник, надколотая чашка с остатками питья,- все, чему полагалось быть у постели больного. Тут же Коломнин, казалось, обнаружил и причину головной боли, - над окошком тикали ходики, - металлический кот, конвульсивно дрыгающий облупленными лапами. Но звук, издаваемый им, был едва слышен и начисто забивался другим, гулким, требовательным. Тугие, увесистые капли ухали в подставленный снизу металлический таз, - в комнате протекала крыша.
- Капель, - пробормотал Коломнин, ощущая в себе сладостную слабость выздоравливающего.
- С возвращением на грешную землю, - ласково прошептали в ухо, и над Коломниным склонилось улыбающееся Ларисино лицо. Осунувшееся, с пыльными разводами под глазами. Заметив, что он разглядывает происшедшие в ней изменения, Лариса вновь спряталась.
- Мог бы и поделикатней быть, - пробормотала она. И тут же послышался шорох сгружаемой на простынь женской косметики. - Не вздумай обернуться.
Вопреки грозному предостережению Коломнин аккуратно, стараясь не трясти, перевернул гудящую голову в противоположную сторону.
- Ты мне так еще больше нравишься, - успокоил он смущенную Ларису. Всмотрелся. - Сколько ж ты надо мной просидела? И где мы?
- Недели две, - прикинула она. - Да, точно. Хоть ты этого и не стоишь. В тайгу он, видишь ли, рванул. Ничего не сказав.
- Но и Резуненко, и Богаченков потом...
- Да причем тут!.. - вскинулась Лариса. - Впрочем, мне-то что? А находишься ты в поселковом медпункте. Больницы на сотню верст в округе, извини, не оказалось. Не построили. Не знали, что ты заболеть соизволишь!
Полный умиления, Коломнин осторожно погладил ее пальцы.
- Охотник фигов, - презрительно отреагировала Лариса. - Твое счастье, что рядом настоящий таежник оказался. Рейнер тебя спиртом отогрел, укутал в свою одежду. А сам твое, непросохшее натянул. И - на себе до снегохода.
- Стало быть, не решился. - Ты про что это?
- Да так. Как же он сумел-то... - Коломнин живо представил тщедушную Женину фигурку.
- Чахлое дитя цивилизации - вот ты кто, - Лариса наморщила припудренный носик. - Женя сам нам позвонил, когда температура за сорок зашкалила. Пришлось взять бригаду из Томильской больницы и - сюда. Неделю просидели. Двустороннее воспаление легких кое-как сбили. Но все боялись, чтоб менингит не начался. Головку-то застудили. И зря, между прочим, боялись. Я им сразу сказала: "В этой голове студиться нечему. И без того сквозняк".
- Спасибо на добром слове.
- На здоровье. Вертолет еще из-за этой сволочи гоняли! Совсем с людьми не считается. То едва под пули не попадает. То еще хуже. Сегодня опять врача привезут. Решать будут, можно ли тебя транспортировать. Сволочь такую!
И сердитыми движениями принялась загонять рассыпавшийся по простынке макияж в сумочку.
- Лоричка моя, - Коломнин дотянулся щекой до ее ладони и принялся тереться. - Как же ты сюда? Что Фархадов?
Почувствовал, как она непроизвольно задрожала.
- Неужто без разрешения?!
- Так ведь испугалась за тебя, дурака. Похоже, что зря.
- А где Рейнер?
- Не знаю.
- То есть как это? А кто знает?
- Роговой.
Ошарашенный Коломнин принялся подниматься.
- Лежи! - потребовала Лариса, поспешно возвращая его на место. - В самом деле: Роговой его спрятал до суда. В общем не хотела пока говорить. Не заслуживаешь. Ну да черт с тобой! Женя дал показания. Оказывается, акции он не передавал! Это была фальшивка.
- Я знаю.
- Тем же вертолетом улетели они вместе с Резуненко в Томильск и сразу - в РУБОП.
Лариса отвлеклась на созерцание измазанного йодом платья. Горестно вздохнула.
- Ты долго меня мучить собираешься?! - рявкнул Коломнин.
- А чего говорить-то? Пока ты, крутой охотник, валялся на перинках, мы там все сами сделали.
