– Ничего мы не ведем.
– Не ври. Он к вам приезжал, этот Хо Ши Мин долбанный.
– Просил съехать пораньше.
– А не получится так, что мы все съедем, а вы с вьетнамцами на месте останетесь? И будете капусту тут рубить.
– Ты за кого нас держишь? – возмутился я.
– За кого надо, за того и держим, – встряла Колодий. – Что-то вы, парни, темните.
– Я тут на всякий случай недвижимостью интересовался, – прищурился Гурылев. – Ну, думаю, мало ли. Присмотрел одно помещение. А когда жареным запахло, когда стало ясно, что вы кроме понтов ничего не можете, позвонил в агентство. Так помещение уже ушло. Не вы часом купили?
– В центре? Сто пятьдесят квадратов?
– Да.
– Мы, – не стал отпираться я.
– Я так и знал.
У меня зазвонил телефон.
– Я еду к вам, везу деньги, – сказал Нгуен.
Этого еще не хватало.
– Давайте встретимся у нас в офисе, – я назвал адрес. – Минут через пятнадцать.
– Что, вьетнамцы звонят? – съязвил Гурылев. Он, конечно, пошутил, но попал в точку.
– Угадал, – глупо хихикнул я. – Мне нужно идти.
– Счастливого пути.
– И вам того же.
Из машины я позвонил Ларисе, велел, чтобы она приготовила купюросчетную машинку и принесла ее в мой кабинет, и туда же провела вьетнамца, если он приедет раньше меня. Аркашка непонимающе лупал на меня глазами.
– Здесь полмиллиона, – Нгуен достал из одного большого пакета пакет поменьше. – Пишите расписку.
Лариса стала считать деньги, а я написал петицию о том, что взял у такого-то и такого-то деньги за произведенный ремонт помещения.
Лариса подтвердила сумму и унесла деньги в сейф, а я отдал бумагу Нгуену.
– У тебя на родине какая сейчас погода? – зачем-то спросил я.
– Жарко, – он помолчал и добавил: – И влажно. Я живу на воде.
– Меконг? – блеснул я эрудицией.
– Нет, от Меконга далеко. Я живу в море.
– На побережье?
– Нет, на острове. В море.
Меня прямо перекосило.
– На острове? Там песок?
– Не везде. Кое-где – скалы. Кое-где песок.
– А пальмы есть?
– Конечно.
Я затаил дыхание.
– Скажи, а у вас на острове случайно нет голубого озера?
– Есть, даже два. Только они не совсем голубые, скорее зеленые.
– А речка?
– Два ручья.
– И небольшой водопад?
– Тоже есть.
Я ничего не понимал.
– Скажи, а зачем ты оттуда уехал?
– Там очень хуево, – ответил он, не задумываясь, на чистейшем русском языке, без малейшего акцента, – очень, очень, очень хуево. Вы когда освободите помещение?
– Начнем сегодня, а дальше, как получится.
– Нужно успеть до Нового Года.
– Постараемся. У меня к тебе просьба. За тобой скорее всего остануться наши телефонные номера. Ты уж пожалуйста, попроси своих людей, чтобы они отсылали клиентов по нашему новому адресу.
– Если быстро уедете. Пока.
После того как он ушел, я позвонил Чебоксарову и сказал, что деньги на месте и их можно вносить в банк для проплаты взноса за недвижимость.
Он пообещал приехать в течение пяти минут и успеть до закрытия вечерней кассы.
– Ольга не объявилась? – перед отбоем спросил он.
– Я же тебе сказал, где она. Позвони к теще.
– Будь другом, сам позвони. Почки болят.
– Я с ними в ссоре.
– Что же делать?
– Позвони в больницу ее мордастым товаркам. Ты же их всех знаешь, они тебя проверят.
– Неудобно.
– Неудобно жопой рис перебирать. Тогда не ной.
Его тирада на счет моей жены не была похожа на дешевую инсценировку. Наверное, я все-таки ошибся, и между ними ничего нет. А то бы они обязательно были на связи.
Я еще раз набрал номер Апрельцева. Этот мудак напрочь отсутствовал.
Я позвал Аркашку и велел ему освобождать канцелярские склады. Аркашка тряхнул гривой и забил копытами. Ему не терпелось выслужиться. Из-под его ног полетели искры. Так и пожару возгореться не долго. Меня кинуло в пот, а наш главный зам по всем вопросам с пробуксовкой ринулся руководить переездом.
После стука в дверь вошла Лариса, она сказала, что звонили из приемной какого-то доктора со странной фамилией и просили напомнить, что в шесть часов, то есть через час мне нужно идти на прием.
После ухода Ларисы я достал свои заветные картинки и в сто пятидесятый раз стал их рассматривать. Мне было совсем фигово, а перед визитом к врачу не мешало бы поднять настроение. Пускай враги нас выгнали с насиженного места, может нам это даже на руку, но мы не дадим всяким обезьянам растоптать нашу сокровенную мечту. Да пошел он, этот Нгуен. Что он понимает?!
