Конский топот объявил о прибытии Маэнредила. Капитан соскочил с лошади, выглядел он довольно расстроенным.
— Что-то случилось? — спросила Хеллеброн.
— Ну, как сказать, — протянул Маэнредил. Он помялся мгновение, явно ощущая неудобство, прежде чем посмотрел на Лириэт. — Это твоя мать. Она привела толпу на виллу вашего отца и требует немедленно прекратить чистку.
— Ну и что? — ответила Хеллеброн. — Проигнорируйте её, и всё.
Маэнредил отвёл глаза, на его лице появилось покорное выражение.
— Это не так просто. С ней заявилось несколько тысяч жителей. Её неповиновение является вызовом вашему отцу, открытым выступлением против его правления. Она требует, чтобы он отказался от власти в её пользу.
— Тогда пусть наш отец ей и займётся, — сказала Лириэт. — Почему ты пришёл с этим к нам?
— Вас долго не было, — сказал Маэнредил. — Положение в культе Кхаина слегка… изменилось.
— Что ты имеешь в виду?
Маэнредил вздрогнул от резкости в голосе Хеллеброн. Капитан перевёл дыхание.
— Когда вас обеих удалили из города, князь Малриад решил возглавить культ. Многие по-прежнему верны вам, в том числе и он сам, но если вы хотите вновь стать нашим безоговорочными лидерами, то должны расправиться с теми противниками внутри культа, которые могут пошатнуть ваше влияние. Открытая дерзость вашей матери придаёт вес их словам о том, что вы недостаточно сильны, чтобы вести нас. Пока Малриад удерживает их под контролем, но если вы ничего не сделаете, то может показаться, что вы действительно слишком слабы. Они говорят, что ваш отец не будет правителем вечно, а без его поддержки вы не сможете защитить нас.
Лириэт вздохнула, в то время как Хеллеброн прорычала проклятие.
— Хорошо, мы займёмся этим, — сказала Хеллеброн. — Найди нам лошадей, и мы отправимся с тобой и взглянем на это сборище.
Влияние Мириэт значительно возросло за время отсутствия её дочерей. Убеждённый критик культов, она ухватилась за запрет мужа, чтобы получить широкую поддержку своему движению. Многие устали от культов и их лидеров, и тысячи покинули свои дома, чтобы присоединиться к этой протестной акции Мириэт.
Когда Хеллеброн и остальные въехали на площадь, Мириэт стояла перед линией копейщиков, закрывавших ворота во дворец Аландриана. Сам князь стоял на балконе, за стеной, в окружении своих сторонников. Там было несколько поигрывающих оружием жрецов-кхаинитов — лица, которые Хеллеброн не признала. Они были узурпаторами, их власть была создана стараниями Хеллеброн и Лириэт.
Последователи Мириэт стояли в молчаливой акции протеста. Там были представители всех слоёв общества и всех районов. Поодаль на протестующих гневно посматривали последователи Хеллеброн, помахивая обнажёнными клинками над взятыми в плен последователями других культов. Эти кхаиниты приветственно заорали, увидев прибывших сестёр. Бросив взгляд на окружавших Аландриана сановников, Хеллеброн заметила, что у некоторых их прибытие вызвало отнюдь не радость. Было очевидно, что подобное незначительное восстание в культе было им не по нраву.
Мириэт развернулась, когда Невесты Кхаина спрыгнули с коней. Мгновение Хеллеброн не могла распознать выражение на лице матери. Однако затем понимание мгновенно осенило её: жалость. Жалость, родившаяся из любви, несомненно, но она обожгла гордость Хеллеброн. Жалость — для слабаков. Не жалость послала Аэнариона на Осквернённый остров, чтобы взять меч Кхаина. Не жалость прислала Малекита под стены Атель Торалиена, чтобы спасти город от орков. Жалость была притворством меньших княжеств, и ей не было места в сердцах наггароти.
Сёстры медленно и осторожно подошли к Мириэт, ожидая какой-нибудь ловушки. Настроение толпы изменилось, угрюмость сменил гнев, когда архитекторы чистки подошли ближе. Хеллеброн и Лириэт уставились на них в ответ, сопоставляя гнев толпы со своим собственным. Тихая, кипящая ярость торалиев, которую сёстры некогда использовали в своих целях, теперь обернулась против самих Невест Кхаина.
— Я знаю, что у вас нет любви ко мне, но выслушайте то, что я должна сказать, — произнесла Мириэт. Хеллеброн остановилась в шаге от матери и свирепо уставилась на неё. Мириэт без страха встретила полный ненависти взгляд родной дочери, её бледно-голубые глаза смотрели твёрдо, пока она изучала лицо Хеллеброн. А затем глаза Мириэт заблестели, едва удерживая наполнившие их слёзы. — Пора остановить это безумие.
