Осень сменилась зимой, зима — весной, и новый ритм жизни укоренился в Атель Торалиене. Культ Хеллеброн насчитывал несколько тысяч, что было больше, чем даже у секты Эрет Кхиал. Когда её власть окрепла, мысли Хеллеброн обратились к более широким вопросам. Быть самым сильным культом в Атель Торалиене было недостаточно: кхаиниты должны были полностью доминировать и за пределами города.
Невесты Кхаина отправили своих самых верных и способных последователей в ряд других городов соседних колоний. Их задача была проста: вовлекать эльфов других княжеств в объятия Кхаина. Это была рискованная миссия, ибо, хотя среди наггароти и не было никаких сомнений по отношению к Князю Крови, в других княжествах поклонение Кхаину не приветствовалось. Вестники должны будут работать втайне, тонко расширяя своё влияние и привлекая лишь тех, кто был готов.
В течение следующего года уверенность Хеллеброн становилась всё больше. С сильным, но пока ещё не полным подчинением города, с казной, разбухавшей от пожертвований верных последователей, она написала письмо к Кхорландиру, первосвященнику Кхаина в Анлеке. В этом послании она превозносила достоинства кхаинитов и рассказывала Кхорландиру о том, что создала в Атель Торалиене. Она надеялась, что слухи о её достижениях, которые после этого письма могли начать ходить по Анлеку, смогут проложить путь к её возможному прибытию. Она думала, что, возможно, даже Морати вновь услышит её имя.
Когда новая зима закончилась и пришла весна, Хеллеброн получила, наконец, ответ от Кхорландира. Он высоко оценил её труды во имя Кхаина и заверил, что такая преданность будет вознаграждена.
В письме также было и предупреждение. Возвышение Кхаина в Атель Торалиене было частью большего движения, и в Нагарите другие секты предпринимали всё более отчаянные шаги, чтобы остановить увеличение популярности кхаинитов. Кхорландир советовал Хеллеброн внимательно наблюдать за шагами жрецов других городских культов, беспокоясь о том, что соперничающие секты могли использовать кхаинитов Атель Торалиена, чтобы выместить на них свою зависть.
Хотя Хеллеброн была склонна скорее не обратить внимание на подобные предупреждения, однако Лириэт довольно быстро сумела развеять излишнюю самоуверенность сестры. С помощью Лианнин, которая проявила себя довольно восторженным и популярным, и исключительно полезным членом секты, сёстры узнали о шёпоте недовольства. Почти два года минуло с самопожертвования Майнет и многие последователи начали разочаровываться в Невестах Кхаина. Лириэт подозревала, что это противоборствующие секты мутят воду, однако даже Лианнин не могла указать на кого-либо из заводил, стоявших во главе тихого бунта.
Прежде чем Хеллеброн успела разработать план действий, из рядов её последователей пришла ещё более тревожная весть. Несколько эльфов пропали без вести, и обвинительный перст указал на жрецов Эрет Кхиал. Пошли уверенные разговоры, что именно последователи богини Мёртвых ворвались в дома кхаинитов и похитили эльфов, верных Князю Крови, хотя и не было ни одного свидетеля, который мог бы поклясться, что видел это собственными глазами.
— Нет дыма без огня, — в один прекрасный день сказала Лириэт Хеллеброн, когда сёстры сидели вдвоём в небольшой прихожей рядом с главным храмом Кхаина, смешивая тайные микстуры и мази, используемые кхаинитами. — Это то, о чём предупреждал нас Кхорландир: другие культы готовят против нас что-то серьёзное.
— Они стремятся посеять раскол среди нас, — ответила Хеллеброн. Она взяла щепотку порошка из колбочки и с помощью ступки и пестика смешала его с измельчённым злобоцветом. — Если мы не ответим, наше главенство будет поставлено под сомнение и смута лишь усилится.
— Нам нужна ещё одна живительная жертва, — согласилась Лириэт. — Кровопускание уже не занимает наших последователей так, как пару лет назад.
В этот момент занавески, закрывающие комнату, раздвинулись, и внутрь вошла Лианнин, неся исходящую паром кастрюлю с водой. Она поставила её рядом с сёстрами и собралась было уйти, когда Лириэт схватила её за руку.
— Какие настроения среди наших братьев и сестёр? — спросила младшая из сестёр.
