Как только мёртвый жрец был утащен прочь, Малриад вскочил на коня и вернулся к своим рыцарям, проревев подчинённым поток приказаний. Хеллеброн впервые за прошедшее время посмотрела на орков. Они были, возможно, шагах в ста от них. Кривые стрелы падали в траву вокруг, и ещё один валун пролетел над головой. Она посмотрела на свою роту, и они показались ей чужими. Они так сильно отличались от них, от этой безжизненной, безликой стены металла и ткани. Хеллеброн посмотрела на свою сестру, зная, что та разделяет её чувства. Лириэт представляла собой грозное зрелище: её лицо превратилось в кровавую маску вокруг сверкающих глаз, гладкие волосы приобрели тёмно-красный оттенок.
Они встали бок о бок и обнажили оружие, и вдвоём встретили нахлынувшую на них орочью волну. Хеллеброн не испытывала страха, пусть её и накрыло вражеское море. Гневолист пульсировал в теле, питая праведный гнев, злобоцвет наполнил силой конечности и разогнал сердце так, что его грохот оглушал. Вкус крови Летриуса на губах был слаще любого котикского вина. Она могла слышать резкие вдохи Лириэт и ощущать тепло, исходящее от стоявшей рядом с ней сестры.
— За Кхаина, сестра, — сказала Лириэт. — Пусть кровь течёт.
— За Кхаина, — ответила Хеллеброн.
Орки были массой из металла и зелёной плоти, надвигавшейся на Хеллеброн. Звериное хрюканье наполнило её уши, яркие красные глаза и рычащие клыкастые пасти — всё, что видела. Меч и нож в руках ощущались как свет, как воздух. Она не будет стоять сложа руки и ждать, пока надвигающаяся волна сметёт её.
Хеллеброн рванула вперёд, бросившись прямо на орков, и Лириэт отстала от неё лишь на шаг. Кровь, запёкшаяся на теле Хеллеброн, стала для неё более крепкой защитой, чем любая кольчуга или броня, и в каждом нерве гудела сила Кхаина.
Её первый удар вскрыл горло орка, едва не оторвав голову зеленокожего. Хеллеброн рассмеялась, ликуя от ощущения свободы. С копьём и щитом она была одной из многих, дисциплинированной и спокойной. Теперь же её дух, наконец, был свободен, не сдерживаем строем или приказами.
Наступающие орки пронеслись мимо неё. Она ныряла и уклонялась между их звероподобными тушами, лезвия мелькали, каждое их прикосновение оставляло глубокие раны на мордах и конечностях зверей. Даже стеснённая окружившей её массой плоти, она ни на мгновение не останавливалась, парируя прямолинейные удары, а её клинки плели кровавые завораживающие узоры.
Это было крайне безрассудно, но Хеллеброн было всё равно. Она снова рассмеялась, когда скользнула в сторону, уклоняясь от метнувшегося к ней щита, и взвизгнула от восторга — поднырнув под опускающийся тесак.
Грохот металла накрыл её. Она повернулась, одновременно чиркнув краем клинка по затылку зеленокожего, и увидела, что наггароти перешли в контратаку. Линия копейщиков врезалась в орков, пробивая кожаные куртки, выкалывая глаза, сокрушая и терзая зеленокожую плоть.
Срубив очередного орка, Хеллеброн лицом к лицу встретилась с Лириэт. Глаза сестры были широко распахнуты от волнения, как и во время первого жертвоприношения Хеллеброн Кхаину. Они обменялись взглядами и снова разошлись. Развернувшись на каблуках, Хеллеброн вонзила кинжал в раззявленную пасть орка, протыкая нёбо и поражая зеленокожего прямо в крошечный мозг. Она вырвала руку за мгновение до того, как челюсти зверюги инстинктивно захлопнулись. За спиной раздался звон металла и, обернувшись через плечо, она увидела клинок Лириэт, едва ли на расстоянии руки от своей спины, отбивающий в землю тесак очередного орка.
— Не только Кхаин присматривает за мной, сестра, — сказала Хеллеброн, подныривая под вытянутую руку Лириэт, чтобы проткнуть брюхо орка, что уже занёс дубинку, чтобы ударить её сестру.
Лириэт перекатилась, подрезав поджилки зеленокожего. Хеллеброн выпотрошила зверя, когда тот рухнул, и качнулась направо, избегая нёсшегося к ней края щита. Пнув ногой, она отбросила щит в сторону, и рванула вперёд, погружая нож в шею его владельца.
Орки отступали от сестёр и копейщиков, обращаясь в бегство. Хеллеброн услышала сигнал, приказывающий держать линию, но он был заглушен стуком крови, грохотом её сердца.
