Два десятка раненных врагов были доставлены в лагерь, и костры Кхаина в тот вечер пылали горячо. Хеллеброн и Лириэт заняли свои места среди других прислужников, неся святые орудия Кхаина, в то время как Летриус занимался жертвоприношением. Воины наггароти, что отметились исключительными деяниями на поле боя, были помазаны кровью павших врагов, получив за свои жестокие подвиги похвалу от Летриуса и благословение от Кхаина.
Днём сёстры тренировались вместе с солдатами, учась сражаться как одно целое, два копья среди нескольких тысяч. Ночью же слушали рассказы Летриуса об Аэнарионе и его войне с демонами.
С каждой историей амбиции Хеллеброн лишь увеличивались, и она понимала, что выбрала правильный путь. В службе Кхаину была слава мифа, а для наггароти не было славы выше.
Хеллеброн демонстрировала куда больше усердия и терпения, чем в любом другом деле, которым она увлекалась. Она без жалоб терпела долгие переходы, утомительные рассветы и ужасающие столкновения с орками и зверолюдами. Она упивалась жертвами Кхаину и смогла собрать несколько своих собственных последователей в рядах армии наггароти, которые приветствовали её успехи с клинком и красноречивые хвалы Повелителю Убийства.
Двадцать лет сёстры следовали за армией наггароти, сражаясь в рядах копейщиков, а накануне битв и ночами после многочисленных побед выполняя кровавые ритуалы Кхаина. Под руководством капитанов и суровым взглядом Летриуса Хеллеброн узнавала секреты копья и меча, жертвенного кинжала и молитвы.
Достижения Лириэт были не менее впечатляющи. Сёстры сражались и восхваляли Кхаина бок о бок и так и возвышались, неотделимо друг от друга. Подхваченная своей преданностью Кхаину, Лириэт отвергала знаки внимания Маэнредила, пока капитан, наконец, не заскучал, и пара не прекратила свидания. Сёстры бились друг за друга, за своих братьев по оружию и за Кхаина. Летриус частенько называл их Дочерьми Убийства, прозвище, которое Хеллеброн быстро приняла.
Через дикие горы, тёмные леса и продуваемые ветрами луга Элтин Арвана проходили наггароти, подчиняя себе всю округу. Временами они сражались в одиночку, а в других случаях соединялись с небольшими армиями других городов-колоний. Такие союзы были чреваты напряжённостью. Наггароти чувствовали, что остальные эльфы пользуются их достижениями, с другой же стороны солдаты других княжеств с подозрением относились к церемониям наггароти и их очевидной любви к убийству.
Летриус запретил своим послушникам говорить с эльфами других княжеств, но Хеллеброн игнорировала его распоряжения и при каждом удобном случае передавала секреты Кхаина тем немногим, кто был готов слушать. С каждым годом она всё больше убеждалась, что Летриус был слишком мелочным и всё сильнее ревновал к её популярности. Первосвященнику хватало кровавых проповедей перед своими, но Хеллеброн этого было мало — она стремилась распространить слово Кхаина и среди других эльфов, не только наггароти.
Трижды за эти двадцать лет армия возвращалась обратно в Атель Торалиен. Хеллеброн была придавлена своими ожиданиями на первом триумфальном параде, и принимала крики и восхваления жителей, как одна их многих. Во второй раз она вошла в город уже как жрица Кхаина, но обращался к толпе и восхвалял Кхаина Летриус. Хеллеброн снова была обманом лишена заслуженного триумфа, но ничего не сказала. Вместо этого она прислушалась к словам Лириэт, призывавшей её к терпению и самоотверженности.
Третий же визит вызвал тревогу у Хеллеброн. Народ Атель Торалиена легко пресыщался, и после нескольких лет, когда Дочери Убийства были предметом легенд и сплетен, интерес к их подвигам постепенно угас. Успех армий наггароти принимался как данность, и каждая последующая победа праздновалась с куда меньшим энтузиазмом, чем предыдущая. Зверолюды с Севера были истреблены почти полностью, а орков с Востока вытеснили гномы. Земли Элтин Арвана стали почти столь же безопасны, как пастбища Котика, но наггароти были эльфами действия и не бросили свои войны.
Хеллеброн раздражало быть одной из многих: как в бою, так и в служении Кхаину. Вместе с Лириэт они искали наиболее умелых мастеров меча и более опытных капитанов, чтобы получать новые навыки, познавать новое оружие и команды. Некоторые из них с удовольствием передавали свои знания. Другие же были тщеславными, самовлюблёнными гордецами, прожившими не одну сотню лет. Этих сёстры соблазняли удовольствиями плоти, покоряя их своей красотой, манипулируя ими, чтобы узнать всё, что те могли им дать, прежде чем вышвырнуть ставших бесполезными любовников прочь.
