Многие из нынешних наггароти уже забыли про это наследие. В то время как прожигатели жизни потеряли себя в навеянных наркотическим дурманом оргиях, а болезненные поэты воспевали Эрет Кхиал, сердце Нагарита осталось лежать на обочине. Хеллеброн же была княжной, а её отец — гордым воином и одним из самых могучих эльфов в колониях. Это была её обязанность, её долг — напомнить сородичам об их великой истории, и позаботиться, чтобы княжество Нагарит сохранило крепкие, чистые традиции Аэнариона.
Она принесёт Кхаина народу Атель Торалиена и создаст второй Анлек в землях Элтин Арвана. Став жрицей Кхаина, она затмит земные свершения остальных служителей Кровавого бога.
Хеллеброн ехала обратно в город, её разум наполняли видения, она видела армии последователей Кхаина, готовых выполнить любые её приказы. Она вспомнила эффектный приём Морати в Атель Торалиен и мечтала о том дне, когда и её будет приветствовать восторженная толпа, а имя Хеллеброн будет воспето поэтами на протяжении веков.
Князь Аландриан принял известие куда лучше, чем ожидала Хеллеброн.
— Для тебя действительно будет неплохо узнать что-то о наших подданных за пределами городских стен и увидеть мир, не ограниченный гобеленами и подушками, — сказал её отец. Он наклонился вперёд в своём кресле и положил руки на заваленный свитками стол. — Однако Лириэт тоже должна отправиться с тобой.
Хеллеброн колебалась. Разговор шёл слишком хорошо, и она ожидала подобного подвоха.
— После того, как ты выйдешь за границы города, то окажешься вне пределов моей власти, — продолжил Аландриан. — Тебе не будет предоставлено ни особого обращения, ни поклонения или командования армией. Хорошо, что ты хочешь стать сильнее, но сделать это тебе предстоит собственными силами.
— Я понимаю, отец, — ответила Хеллеброн. Она смотрела на его искреннее лицо и понимала, что это не просто разговоры, чтобы поднять её дух: он имел в виду каждое произнесённое им слово. Он не собирался отрекаться от неё, но и не собирался использовать своё влияние в её интересах. — Когда мы с Лириэт вернёмся, семья будет гордиться нами.
— Вы с сестрой должны заботиться друг о друге, — сказал он. — Я знаю, что вы близки, но вскорости вы будете нуждаться друг в друге куда больше, чем думаете.
— А если Лириэт не захочет уходить?
— Захочет, — тепло улыбнулся Аландриан. — Она обожает тебя, и если ты позовёшь, то она последует за тобой.
Хеллеброн задумалась. Это была ответственность, которую она не предвидела. Одно дело — связать свою судьбу с культом Кхаина, другое — сделать то же самое за свою сестру. Но разве не Лириэт в первый раз отвела Хеллеброн к кхаинитам? Да и к тому же, Лириэт будет рада сопровождать Маэнредила в походе.
— Я не стану давить на неё, отец, но, если она захочет пойти со мной, мы станем сильнее вместе.
Аландриан кивнул.
— Ещё кое-что, дочь. Если ты хочешь познать путь Кхаина так, как это сделали я и многие другие, то должна искать не только церемонии и жертвоприношения, ты должна принять все дары Кхаина и научиться вести войну. Именно это является наследием Аэнариона наггароти, не забудь.
Теперь уже пришла очередь кивнуть Хеллеброн.
— Я изучу все кровавые пути как в храме, так и в битве. Покажем тем, в Нагарите, что истинный дух наггароти по-прежнему жив в эльфах Атель Торалиена.
Принц Аладриан обошёл вокруг стола и, обняв Хеллеброн, погладил её тёмные волосы.
— Я уверен, ты заставишь меня гордиться собой, — сказал он. Выпустив дочь из объятий, князь на мгновение задержал руку на руке Хеллеброн. — Весь Атель Торалиен будет гордиться.
«И Морати? — задумалась Хеллеброн. — Будет ли впечатлена королева?»
Если звезда Хеллеброн будет ярко светить в колониях, то Морати будет вынуждена признать её достижения.
Хеллеброн и Лириэт душевно простились с отцом и покинули Атель Торалиен. Жизнь эльфов не измеряется днями, сезонами и даже годами. Сёстры увидели свой первый бой в предгорьях к югу от Атель Торалиена. В то время как она скандировала восхваления Кхаину и призывала благословение Повелителя Убийства, Хеллеброн смотрела, как армия наггароти вырезала орду искривлённых Хаосом зверей. Её восхищала жестокая эффективность отрядов наггароти, ударивших уверенно и с убийственной точностью, словно нож Летриуса.
