Наконец рассвело, а рассвета мы, надо признаться, очень ждали. На стоянке не оставалось ни единого сухого места. Почва, трава, деревья — всё мокрое. И повсюду лужи. Земля под ногами чавкала, как болото. А может, чавкала вовсе не земля, а наши насквозь мокрые кроссовки.
Сонная миссис Бейкер, почти не открывая глаз, произнесла:
— Сыровато, вы не находите?
Миссис Сидман переоделась в длинное тёмно-зелёное пончо, которое закрывало её целиком — с головы до ног. Она оглядела наш жалкий лагерь и нас — мокрых, по колено в грязи. Спальники, как только дождь кончился, мы развесили по нижним веткам, сушиться, но из их углов до сих пор текло.
— Мы похожи на беженцев, — заметила директриса.
— Пожалуй, надо побыстрее сделать завтрак, — предложила миссис Бейкер.
Миссис Сидман кивнула и недовольно сказала:
— За ночь почти все дрова сожгли.
— Сейчас яичницу сделаем, — бодро ответила миссис Бейкер.
Яичница-болтунья получилась с приправой: сосновой корой с веток, которыми мы её перемешивали. Развели сухой апельсиновый сок, но он оказался мутным, потому что воду заранее не набрали, а за ночь речку взбаламутил ливень. На отсыревшие куски хлеба мы капали мёд, скатывали хлебно-медовые шарики и ели. Вполне даже вкусно.
Миссис Сидман подогрела на костре остатки перцев чили — на случай, если вдруг кто-то не вполне сыт. К перцам приложился только Дуг Свитек и, как потом выяснилось, очень зря.
Если бы дождь не кончился, мы бы там, конечно, не задержались. Залезли бы все под пончо миссис Сидман и пошли домой. Но ведь распогодилось! Когда мы с Мирил в очередной раз мыли посуду — причём не с берега, а зайдя по колено в воду, поскольку и так были мокрые, — тучи начали редеть и расползаться, и сквозь них пробилось солнце. Его лучи, точно кинжалы, вспарывали холодный воздух, и он, жалко пискнув, умирал, уступая теплу нового дня. Весь небосклон зазолотился от солнца, и мы радостно скинули с себя одеяла — нет ничего хуже запаха промокших шерстяных одеял — и принялись бродить вокруг лагеря в поисках дров. Неожиданно стало так жарко, что кто-то крикнул: «Айда купаться!» Мы тут же разбежались по нашим лесным туалетам, переоделись и нерешительно вошли в речку. Горные речки всегда холодные, при любой погоде. Пока мы перетаптывались и ёжились, Данни съехал по водопаду в нижний пруд. Вынырнул довольный и стал со смехом отфыркиваться, потому что вода всё-таки попала в нос.
— Полный улёт! — объявил он. И мы побежали вслед за ним — скатываться вниз в бурлящих струях, глотать воду и радоваться жизни.
Даже Мирил рискнула.
А потом и Мей-Тай — только если Мирил будет держать её за руку.
Так мы провели всё утро. Миссис Сидман и миссис Бейкер стояли на берегу у водопада и смотрели на нас сверху.
Я видел, что миссис Бейкер ужасно хочется попрыгать с нами. Время близилось к полудню, и там, наверху — на скалистой проплешине над водопадом, где они стояли, — наверняка сильно жарило солнце. Влага, которой за ночь пропитался лес, поблёскивала везде: на листьях папоротника, на сосновых иглах, на мшистых пнях. Поблёскивала — и стремительно испарялась. Лица наших учительниц тоже блестели. От пота.
Всё-таки трудно быть учителем. Ведь надо всё время помнить, что ты учитель, и вести себя соответственно. Например, нельзя прыгать вместе со всеми в прохладный прудик под водопадом, выныривать, хохотать, отфыркиваться от попавшей в нос воды.
На обед мы ели бутерброды с куриным салатом и с нарезанными в длину дольками огурца. С такой едой можно прожить без вилок. Потом вернулись к речке, и Данни стал нырять — нам такие прыжки и не снились. Он успевал сделать в полёте полтора оборота и, нырнув головой вперёд в самый водоворот, скрывался в пене под водопадом. Один раз он сделал два полных оборота, такое вообще никому не под силу, даже спортсменам-олимпийцам. А вынырнув, опять хохотал и фыркал, наглотавшись воды.
Так мы и провели остаток дня. Ни одной схемы предложений не нарисовали. Только плавали и ныряли в водопад, пока не спала жара. Ближе к вечеру вернулись в лагерь, и миссис Бейкер начала давать всем задания.
А с Дугом Свитеком приключилось вот какая история. Прикиньте, за полтора дня он ни разу не проследовал по тропинке к отхожему месту для «джентльменов». По малой нужде он ходил куда-то за два скалистых гребня, а по большой не ходил вовсе. Мы понимали, что ему хочется. Даже очень хочется, и это ощущалось. В воздухе. Но Дуг говорил, что не сядет над ямой посреди леса, даже если вырыл эту яму собственными руками.
