— Едва ли это так, — возразила Люси. — Если бы Филипп хотел вести другую жизнь, он бы не позволил Иветте мешать ему. Я считаю, что Филиппу нравится жить так, как он живет. Иветта прекрасная хозяйка, не уступит никакой жене, и у нее скромные потребности. Филипп обедает дома, если ему позволяют его больные, а в остальном он свободен как птица. Друзья Иветты вечно приходят к обеду или чаю. — Люси послала Леону понимающую улыбку. — И если Филипп обедает дома, то можете не сомневаться: всегда приглашается и Марсель Латур. Это единственная кандидатка, которую Иветта одобряет.
— Что ж, если она нравится Филиппу… — Леон пожал плечами, как бы закрывая тему. — Пойдемте.
Был накрыт прямоугольный стол у стеклянной двери в сад. Леон сидел у короткой стороны, Люси напротив него, Кэтрин — рядом с пустым стулом, лицом к саду. К счастью, сам Леон был почти не голоден, и Люси выбрала это темой для разговора. Кэтрин пробормотала, что хочет только салата, и ела понемногу, только если кто-то смотрел на нее.
Люси с мягким беспокойством попеняла другу:
— Леон, что-то у вас неважный аппетит. Мне кажется, вам нужно немного встряхнуться, сменить обстановку — поехать в какое-нибудь тихое место, где все попросту, отдохнуть от всех знакомых. Как бы это устроить?
— Прекрасно себя чувствую, — отрывисто бросил он. — Вы знаете, что за ленчем я никогда много не ем. В любом случае я бы рехнулся в этих ваших тихих местечках. Я люблю, чтобы вокруг меня были люди.
— О, это верно. Просто я беспокоюсь за вас.
Кэтрин как-то не верилось, что эта женщина может беспокоиться о ком-нибудь, кроме себя, но может быть, у французов принято выражать заботу о здоровье друзей. Безусловно, Люси д'Эспере была вся воплощение заботы и ласкового внимания к Леону Верендеру.
Леон неожиданно спросил у Кэтрин:
— Мальчик научился плавать?
— Нет, но скоро научится. Все-таки он еще маленький.
— О, ребенок! — произнесла Люси, кладя вилку и с заинтересованной улыбкой обращаясь к Кэтрин. — Вы счастливы: у вас есть маленький сын. Где же он сейчас?
— Он наверху отдыхает.
— Я обожаю детей. — Это явно был ее любимый глагол. — Я обязательно должна познакомиться с маленьким Леоном!
— Его зовут Тимоти.
Люси рассыпалась в мелодичном беспомощном смехе, ее акцент усилился:
— Тимоти! Какое странное имя! И вы зовете его… как?
— Просто Тимоти.
Кэтрин была почти уверена, что эта женщина уже знала, как зовут Тимоти; если Леон говорил ей о приезде внука на виллу Шосси, он, несомненно, также дал понять, что ему не нравится его имя. Люси д'Эспере любила оттачивать свой топорик на чью-нибудь шею.
— Значит, Леон его второе имя, не так ли?
— Нет, — твердо ответила Кэтрин. — Второе имя у него по отцу, Юарт.
Люси воздела выразительные белые руки с розовыми ногтями:
— Но неужели о добром дедушке забыли? О, это грустно, мне кажется.
Кэтрин могла бы отрезать, что добрый дедушка заслужил, чтобы о нем забыли. Но, встретив пронзительный взгляд голубых глаз Леона, она промолчала. А в следующее мгновение в комнату вошел Филипп Селье, улыбаясь и извиняясь с поразительно подкупающим видом:
— Пожалуйста, продолжайте ваш разговор. Я тоже присоединюсь.
— Пустяки, — ответила Люси. — Как ваша сестра, Филипп?
— Иветта здорова, как всегда, — спокойно сказал он, беря на тарелку дымящийся кусок рыбы и поблагодарив дворецкого улыбкой. — А вы, Люси? Мне кажется, вы становитесь раз от разу красивее. Правда, Леон?
— Да. Иногда рядом с ней я себя чувствую стариком.
— О нет! — запротестовала Люси с отчаянно-умоляющей улыбкой. — Нет, вы — молодой! Вы самый интересный мужчина на побережье. — Умоляющая улыбка уступила место оживленной, когда она повернулась к Филиппу: — Извините! Знаете, вы как ртуть. Начнешь разговор с вами и никогда не знаешь, куда он пойдет.
— Это моя беда, — сказал он, ломая золотистую корочку хлеба тонкими сильными пальцами. Его тон немного изменился, когда он повернулся к Кэтрин: — Как себя чувствуете?
— Очень хорошо, спасибо.
— А мальчик?
— Прекрасно. Солнце и море так полезны для него.
— По-моему, — объявил Леон, — мальчику пора плавать. Я научился плавать в холодной английской реке, когда мне еще не было трех.
