Интеллект как система — знания и интеллект — вера протестанта — религия как инструмент бизнеса — белый расизм как фактор прогресса — белые конкистадоры — физика и биология — антиэнтропийный фронт — Дарвин и Ламарк — эволюция и энтропия — хаос и порядок — формула Больцмана и свобода выбора — информационное наполнение — управление энтропией — управление через деньги — мораль и истина — управление через информацию — рыночная экономика и информационная эпоха — Пригожин и Росс Эшби — рождение и смерть вождей
Подобно тому как объекты имеющие большую массу искривляют вокруг себя пространство, идеи и концепции индивидов обладающих большим интеллектом изначально также могут казаться ненормальными. Вспомним, на скольких ученых поначалу смотрели как на сумасшедших. Причем они сами зачастую не могли объяснить, почему они пришли к подобным выводам, работала обычная интуиция, другое дело, что интуиция «просто так» не возникает. Но что такое большой интеллект? Это возможность анализировать тот или иной процесс с системологической точки зрения, т. е. в его связях с другими процессами. Интеллект — это знание плюс понимание. Понимание здесь выступает как связь между знаниями. Можно, к примеру, выучить наизусть мультимедийную DVD-энциклопедию объемом в несколько десятков гигабайт, даже картинки и звуковые файлы все запомнить (исследователи мозга считают, что нам и большее по силам), но выглядеть предельно глупо. Знаете, как отвратительно бывает смотреть на разного рода «всезнаек» и «эрудитов», особенно когда понимаешь, что за ними нет ничего, что эти люди—натурально глупы, и своей «начитанностью» они только усугубляют собственную глупость. Помните, в позднем СССР была довольно одиозная телепрограмма «Что? Где? Когда?» или, как ее позиционировали, «клуб знатоков» и «интеллектуальное казино». Напыщенные, невесть откуда набранные «интеллектуалы», во фраках и малиновых пиджаках, присваивающие себе титулы «бессмертных», беспредельный снобизм, опереточно-кабацкие сцены и нарочито серьезные выражения «ликов». Массы, кстати, были глубоко возмущены, когда «бессмертные знатоки-интеллектуалы» начали приводить в «казино» своих детей (тоже «бессмертных интеллектуалов»). Зачем ее вообще создали? Трудно сказать. То ли для мягкой демонстрации массам «грандиозного интеллектуального превосходства» одной из этнических групп населявшей «совок», то ли для формирования массового комплекса неполноценности, то ли просто по недосмотру. Деградирующая советская система постоянно рождала необъяснимые вещи. Передачу, кажется, прикрыли уже в постсоветские времена, ибо смотрелась она даже хуже чем разного рода шоу, демонстрирующие в прямом эфире физиологические акты и глушащие бипером многочисленные матерные слова.
Одновременно мы знаем, что существуют индивиды с формально очень низким уровнем грамотности, иногда умеющие лишь читать и писать, и в тоже время действующие весьма и весьма разумно, изумляя не только окружающих, но и интеллектуалов. Но здесь не нужно удивляться, просто мы опять сталкиваемся со свойствами хаоса. И если интеллектуал все выводит из причинно-следственных закономерностей, причем жестко детерминированных, то такой «безграмотный» индивид способен увидеть связи там, где интеллектуал их не увидит. Можно сказать, что он понимает гораздо больше, чем знает. Он видит связи. Не стоит путать это с интуицией, это именно видение «невидимых» (для интеллектуалов) связей. Такие люди очень редки, но они есть, причем все кого я встречал являли собой элитный расовый материал, хотя и с психическими отклонениями, что наталкивает на весьма смелые выводы. Такой индивид произносит всего лишь одно слово и «ходячая энциклопедия» впадает в полный ступор. Однако можно быть невероятно рассеянным, можно производить внешнее впечатление не совсем умственно здоровых людей как Ньютон или Максвелл, но делать эпохальные открытия. Именно видя связи между тем что казалось несвязанным, были «объединены» такие разные понятия как пространство и время, причем было доказано что одно без другого существовать не может, а позже была показана зависимость массы и длины от скорости. Уже в конце XIX века на стыках основных наук начали возникать новые науки—именно как связи между исходными науками.
