Диорин смущенно промолчал, и я поняла, что попала в самое яблочко.
– Рыбалка…, – задумчиво продолжила я, – Это то место, где можно просто сидеть на земле, тупо пялиться на поплавок и не боятся нашествий никаких гнусных работодателей?
Сорванец энергично кивнул головой, показывая на два прутика, которые должны были символизировать удочки.
– Считай, что убедил меня, – сказала я, бодрым шагом направляясь к пастбищу лошадей.
– Стой, куда ты?- заволновался Диорин, – Нас же засекут.
– Не дрейфь, малыш, – ответила я, посылая мысленный вызов Луне, – Еще не родился тот человек, который мог бы засечь Дриану на месте совершения преступления.
К вящей радости мальчишки, кобыла послушно подбежала ко мне и ткнулась теплым носом мне в ладонь.
– Луна, это Диорин, он наш друг, – принялась я втолковывать умному животному. Со стороны я рисковала показаться глупой простушкой, но кому, как не мне, был ведом своенравный норов кобылицы. Луна брезгливо повела ушами, но особо сопротивляться не стала, когда я подсадила ей на шею мальчика и прыгнула след за ним.
– Ты хорошо держишься на лошадях?- спросила я у Диорина, который крепко обхватил ручонками шею Луны.
– Да, а что?- гордо поинтересовался он.
– Сейчас увидишь, – шепнула я ему на ухо и с диким гиканьем ударила голыми пятками в бока кобылицы. А в следующий миг все вокруг нас слилось в сплошную разноцветную ленту. Застоявшаяся Луна бежала легко и быстро, будто позабыв о пассажирах. Мы ехали без единой детали сбруи, я отдавала приказания ей на уровне подсознания. Не стоит и говорить, что мы достигли озера меньше чем за десять минут.
– Вау, – восхищенно признал Диорин свое заблуждение перед лошадью, – И где ты только ее раздобыла.
– Это она меня раздобыла, – признала я, любовно похлопывая красавицу по шее, – Поздней осенью меня позвало к себе призывное ржание. Без мало час плутала я по бурелому намокшего, грозного леса, сердито цепляющегося за мою одежду прочными сучками, так и наровившими выколоть мне глаз. И лишь тогда, когда я готова была признать свое поражение перед непогодой и неприветливой чащей, на внезапно открывшейся поляне меня ждала она. Без привязи, без сбруи, отощавшая и грязная, Луна отнюдь не сразу признала во мне хозяйку, а признав, больше не перед кем не склоняла шею.
– Здорово!- мальчишка с воплем слетел с лошади и бросился к озеру, кинув мне через плечо, – Я пошел купаться!
– А я, пожалуй, отправлюсь досыпать, – решила я и подъехала к старому дубу, росшему на самом берегу жемчужины воды. Его жилы, узлами избороздившие спекшуюся и покрытую коркой жажды землю, представлялись мне отличным убежищем и прекрасным лежбищем. Но привести безупречный план по саботажу рабочего дня мне не довелось. На облюбованном мною месте уже удобно расположился мой некудышный друг – Леон. Он мило посапывал, по-детски положив руки под голову и свернувшись калачиком на самом солнцепеке. Мне оставалось лишь удивленно пожать плечами и приняться безобидно издеваться над ним. Для начала я сорвала длинную травинку и провела ее ему по щеке. Тот недовольно что-то забурчал и слабо дернул шеей. Это позабавило меня, и я пощекотала у него в носу. Леон оглушительно чихнул и окончательно проснулся.
– Садистка, – нахмурил он брови, – Лентяйка, ты почему отлыниваешь от дел?
– Потому же, почему и ты, – беззлобно огрызнулась я и шумно плюхнулась на землю рядом с ним, – Душа сегодня ни к чему не лежит.
– Только она у тебя постоянно не лежит на месте, – Леон зевнул и протер кулаками глаза, – Ну что, ты подумала о моем предложении охраны? Такие спецы так просто не валяются.
– Ага, они только напиваются, – с хохотом, вспомнив прошлый дебош в трактире, поддела я его и метко пульнула гладким, словно отполированным водой желудем в озеро, целясь в черную, полусгнившую корягу. Когда я обернулась, Леон, скорчившись в неестественной позе, лежал подле моих ног.
– Что, решил продемонстрировать мои слова в действии, – не подозревая ничего дурного, шутливо спросила его я. Он с нечеловеческим усилием перевернулся на спину.
– Извини, Дриана, – тихо прошептал он, – Но я умираю.
