Битва под Оршей 8 сентября 1514 года - страница 64
20 сентября к стенам маленького городка подошла армия, которой руководили оршанские победители — Острожский, Сверчовский, Радзивилл. Псковская I летопись подробно перечисляет силы осаждающих, и сведения эти находят подтверждение в других источниках. Согласно летописцу, в войске противника были «многих земель люди, Чахи, Ляхи, Угрове Литва и Немцы», а также «Мураве, Мозовшане, Волохи и Сербове и Татарове».[466] Отмечены также «от цысаря Максимьяна короля Римского были люди мудрые, ротмистры, арахтыктаны, аристотели».
На Великих Луках «в заставе» стояла приграничная рать, отряд из нескольких сотен детей боярских под командованием А. В. Ростовского. На помощь Опочке были отправлены отряды «легких воевод» Ф. В. Оболенского Лопаты и И. В. Ляцкого. Но эти отряды действовали с внешней стороны, совершая стремительные удары по силам осаждающих: «от всех сторон войску Литовскому мешати начаша».[467]
Со стороны Вязьмы в сторону Литвы выдвинулась рать В. В. Шуйского, отвлекая на себя часть сил противника.
На рассвете 6 октября начался штурм Опочки, который продолжался с утра до вечера.
Сама Опочка, как говорили поляки, была «укреплена как водою, так и неприятельскою армией, готовой с решимостью сражаться». После обстрела деревянноземляных укреплений польско-литовское войско князя К. И. Острожского пошло на штурм. Жолнеров встретила хорошо организованная оборона, «и побита многое множество людей королева войска… и воеводу их болшого Лядской рати Сокола убиша и знамя его взяша».[468] О гибели одного из предводителей наёмников сообщается также и в польских известиях. С горечью епископ П. Томицкий писал, что «убитых в этом деле было более 60, среди них и командир Сокол (Sokol), и 1400 ранено».[469] Большое количество раненных косвенно могут подтвердить и русские летописи — в них говориться об использовании осажденными каменьев, неких «катков больших» и «слонов» (имелись в виду, наверное, бочки, начиненные камнем и горючим составом), которые наносили увечья штурмующим. Что касается убитых, то, надо полагать, речь в сообщении шла только о потерях в одном штурме именно наемников, поскольку письмо предназначалось одному из организаторов наемного войска — гетману Николаю Фирлею, сандомирскому воеводичу.
Летописные рассказы повествуют о сражениях вне осажденного города. Во время одной вылазки гарнизона «передние воеводы» Ф. В. Оболенский и И. В. Ляцкий «удариша с трех сторон» на осаждающих, «литовского войска многых людей побиша, а иных живых поимаша и к большим воеводам послаша». Очевидно, от пленных воевода И. В. Ляцкий получил сведения о том, что «многие ляхове идут на пособ королеву войску». Шедшие подкрепления были разбиты: «воевод лядских 4000 войска побиша, а иных живых поимаша, Черкаса Хрептова, и брата его Мисюра, да Ивана Зелепугина и многих людей живых поимаша, и пушки и пищали поотняша».[470]
Важные детали сражений под Опочкой содержат официальные речи московских послов. При этом надо отдавать себе отчет в том, что в них, естественно, данные о численности и потерях противника могут быть завышены. В изложении посла дьяка В. Племянникова, в ходе рейда воеводы Оболенского русские сбили первую заставу из 5000 человек, в другом месте сотни детей боярский Ивана Колычева уничтожили вторую заставу (якобы 3000 человек), а воевода Ляцкий за пять верст до Опочки разгромил третью заставу (якобы 6000 человек). Пленные сказали, что у Красного городка стоят еще части противника. В ходе скоротечного боя и были захвачены упомянутые «воеводы» Черкас и Мисюра Хрептовы, И. Зелепуга (очевидно, командиры рот или хоругвей). При штурме Опочки оборонявшиеся, по словам дипломатов, «шесть тысяч убили».[471]
В то же время посольству в Крым были переданы другие данные: якобы А. В. Ростовский разбил заставу из 5000, И. Колычев — из 2000, И. Ляцкий — из 5000 человек.[472]
Потери противника под Опочкой, таким образом, официальные русские источники оценивают в 3600–6000 человек.
Большие потери, понесенные в ходе штурма, указываются в донесении Некраса Харламова (июнь–июль 1520 г.), — в нем упоминается о бежавшем из польского плена Тимохе Рупосове. Рупосов поведал, что в плену
