И он сотворил знак молота[4] над собой и над раздосадованным Хродмаром.
В расселине действительно оказался ручей. Набрав воды, «Тюлень» двинулся дальше. Но едва он отошел от берега, как на каменном выступе снова появилась ненавистная фигурка с серой собакой у ног.
– Недолог будет ваш путь! – кричала ведьма вслед «Тюленю». – Вы не найдете ничего, что ищете, а найдете свою смерть! Скоро, очень скоро из тебя вырастет дерево, о славный метатель ножа!
– Поди назад в подземелья, ведьма! – крикнул Хродмар, не в силах сдержать досаду. – Там тебя заждались все тролли! А мне больше не попадайся! Не уйдешь живой, клянусь!
– Не очень-то я боюсь тебя и твоих беззубых угроз! – ответила Хёрдис, подняв руку с зажатым в ней ножом Хродмара и издевательски помахав им.
Хродмар отвернулся. Мало того, что осрамился на глазах у всей дружины, так еще такой хороший нож пропал! Подарок конунга, между прочим! Из добычи прошлого лета, привезенной с Зеленых островов!
– Здесь, на Квиттинге, все женщины – ведьмы! – крикнул со своего места кормчий Вестмар, желая его несколько утешить. – От них надо держаться подальше.
– Такой нож был! – Хродмар в досаде ударил кулаком по борту. – Что я конунгу скажу, если спросит, куда он делся?
– А ты ему скажешь, что твой зуб кольчуги[5] укусил ведьму, а она была такая костлявая и жесткая, что он застрял в ее костях!
Гребцы на ближних скамьях рассмеялись, Хродмар тоже заставил себя улыбнуться. Но ему было невесело: перед глазами стояло лицо ведьмы и ее странная половинчатая усмешка. «Не очень-то я боюсь тебя и твоих беззубых угроз!»
Не оборачиваясь, он спиной чувствовал: длинноволосая ведьма все так же стоит на вершине утеса, издевательски размахивая его ножом.
Красно-белый парус с синей полосой скрылся вдали. Проводив его взглядом, Хёрдис подошла к самому краю Тюленьего камня и посмотрела вниз, на серо-зеленые волны, пляшущие прямо под ней. Здесь было страшно, голова кружилась от высоты. Но Хёрдис очень нравилось стоять здесь: она забывала весь человеческий мир, глядя в глаза морских великанш, и казалась себе такой же сильной и свободной, как они.
– Эй, Большой Тюлень! – закричала Хёрдис, обращаясь к волнам, и голос ее разлетался над берегом, как пронзительный крик чайки. – Большой Тюлень! Ты слышишь меня?
Вглядываясь в воду, она ловила ухом далекие звуки. Под самым камнем волны вдруг забурлили сильнее.
– Большой Тюлень! – снова закричала Хёрдис. – А ты видел тот фьялльский корабль, на котором плывет с полсотни наглецов? Они ходили возле твоего камня, они набрали воды из твоего источника, а про жертвы даже и не вспомнили! Не забудь о них, когда они поплывут назад! Вот что они оставили тебе вместо жертвы!
И Хёрдис с размаху бросила в воду нож Хродмара. Нож с бронзовой позолоченной рукоятью, когда-то принадлежавший одному из уладских королей, упал с громким плеском, вода яростно взметнулась, огромный пенный язык жадно лизнул камень, достав до половины его высоты. А Хёрдис радостно засмеялась, запрыгала на месте, хлопая в ладоши. Ей было не жаль расстаться со своей драгоценной добычей – морской дух, хозяин западного побережья Квиттинга, услышал ее.
Ранним утром десятилетний Хар, самый младший из детей Фрейвида Огниво, прибежал во двор с важной новостью. На песчаную отмель вынесло кита!
Усадьба Страндхейм[6] тут же пришла в движение. На южной половине Квиттинга киты были редкими гостями, и следовало торопиться, пока богатую добычу не перехватили соседи. Все повседневные дела были мгновенно брошены, мужчины достали большие ножи, женщины притащили из сарая корыта и бочонки.
Сам Фрейвид хёвдинг вышел из спальни, где над постелью висело все его оружие, с большим гарпуном в руке. Хозяин усадьбы был не очень высок, но силен, плечи его казались несоразмерно широкими, а голова маленькой. Ему недавно исполнилось пятьдесят лет, и в рыжеватых волосах на щеках и в бороде блестели серебристые седые нити. Высокий выпуклый лоб Фрейвида говорил о незаурядном уме, блекло-голубые глаза смотрели твердо и властно. При появлении хозяина суета и гомон во дворе притихли, каждый из работников прямо-таки источал усердие и деловитость.
