– Я не знаю. Я не видела ни одного знакомого человека. Я успела увидеть море, берег и большой корабль. На нем был красно-зеленый парус. У нас ни у кого такого нет, ты понимаешь? А корабль… мне показалось, что это был «Рогатый Волк», тот, на котором конунг уплыл, но я растерялась и отвлеклась на парус, понимаешь?
Одд снова ухмыльнулся. Вон они, женщины, ни наяву, ни в ясновидении не способны сосредоточиться на важном, обращают внимание только на все яркое и блестящее.
– Что это был за берег? – спросил он.
Ингвиль принялась описывать узкий мыс, скалистую гряду, дубовый лес и широкие поляны. Одд хмурился, слушая, а потом вдруг его лоб разгладился.
– Ох, йомфру! Ты чуть не заставила меня усомниться, действительно ли я объехал весь Морской Путь! Я уже хотел сказать, что не знаю такого места. Конечно, я его знаю! Это никакой не мыс. Это остров. А гора за проливом – это другой остров. Это же Грюннингвэг – Дорога Рассвета. Такие острова есть перед побережьем грюннингов. Во-первых, они священные, а во-вторых, местные жрецы берут плату за право там переночевать. Наверное, поэтому я про них и забыл! Знаешь, очень обидно отдавать деньги за то, чтобы постоять на земле, которую боги создали бесплатно. Да, и это означает, что наш конунг направляется домой, – неожиданно закончил Одд. – От Грюннингвэга до Острого мыса примерно десять переходов. Но конунг может менять гребцов и плыть ночью тоже, а значит, он управится суток за пять.
Ингвиль задумалась. Рассуждения Одда превращали ее туманные догадки в уверенность. Если Стюр конунг, о котором со времени провозглашения Виги старались не вспоминать, как о нечистом духе, все-таки вернется, что тогда будет? Что будет с Виги, с Даллой, да и с самой Ингвиль? Едва ли Стюру понравится, что его похоронили при жизни, и едва ли он будет благодарен зачинщикам всего этого. А главный среди них – Фрейвид Огниво. И ей, как дочери Фрейвида, вряд ли стоит рассчитывать на дружбу и благосклонность конунга. Одно хорошо – их обручение с Виги он наверняка расторгнет… И что потом?
Внезапно Ингвиль пронзила тревога, точно она сидит в лодке без весел, а ветер несет ее в открытое море. Она окинула взглядом долину, по которой пролегал их путь, серое небо, по цвету почти неотличимое от снега. Мягкие облака затягивали, уводили куда-то все глубже и глубже, и Ингвиль устремилась вперед, вслед за собственным взглядом, не в силах освободиться от наваждения. Тревога ушла, запуталась и растворилась в этом сером мареве, стало спокойно и тихо. Как во сне. Окружающий мир исчез, все вокруг заволоклось туманом, а облака, наоборот, расступились, в просвете показалось море. Темное зимнее море с грязно-белыми бурунчиками пены, низкий пустынный берег, поросший каким-то мелким кустарником, и корабль под красно-зеленым парусом. Словно вняв упреку Одда, взгляд Ингвиль торопливо обшарил украшавшую штевень голову волка с оскаленной мордой и парой рогов вроде бычьих, воинственно поднятых к небесам. Да, это корабль Стюра конунга, «Рогатый Волк» – второго такого нет во всем Морском Пути. Одаривать рогами зверей, которым в них отказали боги, было любимым развлечением знаменитого корабельщика Эгиля Угрюмого, прозванного так за неукротимо веселый нрав.
«Наверное, этот роскошный парус Стюру подарил конунг слэттов, – сообразила Ингвиль, хотя и понимала, что сейчас нужно смотреть, а с истолкованием увиденного можно и подождать. – А это значит, что он съездил не напрасно и Хильмир конунг пообещал ему помощь. А вот и он сам!»
Видение становилось все отчетливее, приближалось, притом Ингвиль, к собственному удивлению и удовольствию, могла выбирать, на нос или на корму ей смотреть. На сиденье кормчего она увидела знакомую фигуру – широкие плечи и полуседую голову Метельного Великана. Медленно, боясь спугнуть видение, Ингвиль повела взгляд вдоль борта назад, стараясь рассмотреть, нет ли на корабле кого-нибудь из слэттов. Знатные слэтты, кажется, заплетают волосы в одну косу… если она их не путает с соседями-барландцами. Никого похожего она не увидела, а может, не узнала. Морской ветер шевелил волосы гребцов, от волн летели ледяные брызги, и Ингвиль вздрогнула – на нее дохнуло влажной стужей. Резкий порыв соленого ветра ударил в лицо, окутал пронзительно холодным облаком и потянул за собой, туда, к этому морю, небу и кораблю…
