Сказав это, королева Далла печально вздохнула, поднесла к щеке край головного покрывала с узорчатой пестрой тесьмой, словно готовясь утирать будущие слезы.
– Ну, ты рановато печалишься, королева! – грубовато-покровительственно ответил Виги. Невысокая ростом мачеха не достала бы головой до его плеча, и, когда она прикидывалась грустной, молодой ярл чувствовал себя рядом с ней защитником и покровителем. Конечно, если поблизости не было отца. – Ингвиль еще не скоро станет здесь хозяйкой. Не раньше, чем я сам стану конунгом. А отец, надеюсь, проживет еще немало лет.
– Но когда-нибудь это все-таки произойдет, – с грустной задумчивостью продолжала королева Далла. – И тогда… У нее суровый нрав Фрейвида хёвдинга. Конечно, для королевы совсем неплохо быть такой… Но что я буду делать, бедная вдова с маленьким ребенком… Ведь у нас опять война. А на войне самый крепкий здоровьем конунг…
– Не надо так говорить! – прервал ее Виги. – Если вдруг с отцом что-то случится, я никому не позволю тебя обидеть!
– Правда? – королева Далла расцвела, как будто сама богиня Идун протянула ей золотое яблоко вечной молодости, и улыбнулась пасынку с нежной благодарностью.
У Виги дрогнуло сердце: молодая миловидная женщина всегда останется такой в глазах мужчины. А ведь если бы Стюр вздумал не сам жениться на Далле, а приберечь ее как невесту для сына, это никого не удивило бы.
– Конечно! – приободрившись, подтвердил Виги. У него полегчало на сердце: ласковые слова и взгляды Даллы укрепили его пошатнувшееся самолюбие, внушили уверенность, что в этом доме у него все же есть друг. А то нахальная челядь, чего доброго, еще подумает, что хозяева в Конунгагорде – Фрейвид хёвдинг и его дочка! – Как же я могу позволить кому-то обидеть мою… родственницу! – Почему-то сейчас он не сразу нашел подходящее слово.
Далла улыбнулась ему с нежным лукавством.
– Как знать? – снова вздохнула она. – Мачеха не сравнится с женой. Как только ты женишься, она быстро заставит тебя забыть, что мы с тобой… Что мы были дружны.
– Никогда! – решительно отрезал Виги, на самом деле веря, что они с мачехой очень дружны.
Раньше между ними не было ссор: для этого они слишком мало виделись, даже жить под одним кровом им пришлось в эту зиму в первый раз. Общая зависимость от Стюра сближала их, но прежде Далла не вмешивалась в его дела, и Виги почти о ней не думал. Теперь же у него словно открылись глаза и он осознал, что с ним в одном доме живет его мачеха, молодая женщина, имеющая с ним, быть может, общих недругов.
Королева Далла загадочно улыбнулась, щекоча себя по щеке краем головного покрывала, словно хотела сказать что-то очень значительное. Их беседу прервал один из хирдманов, заглянувший в сени со двора.
– Где Виги ярл? – крикнул он с порога. – А, королева Далла, хорошо, что ты тоже здесь! Нужно еще позвать Фрейвида хёвдинга. Там прискакал человек с северных границ. Говорит, у него важные новости! Я еще не слышал! Где Фрейвид хёвдинг?
– И Грима ярла тоже позови! – закричала королева Далла вслед хирдману, убежавшему к гриднице.
Виги торопливо пошел во двор. Все эти долгие дни и месяцы, прошедшие со времени отплытия Стюра конунга к Эльвенэсу, он ждал чего-то такого, что заставит его стать конунгом не на словах, а на деле. И вот, похоже, дождался!
К тому времени, когда Фрейвид хёвдинг и Грим ярл пришли в гридницу, гонец уже успел рассказать свои новости, и ему пришлось потрудиться еще раз. Гонцу немало мешали причитания королевы Даллы, но он достойно справился с задачей.
– Меня прислал Ингстейн Яблоня, хёвдинг Квиттингского Севера, – рассказывал хирдман. Он не выглядел слишком взволнованным – за долгие дни пути волнение перегорело и он сам успел притерпеться к своим плохим вестям, чего не скажешь обо всех его многочисленных слушателях от истоков Бликэльвена до озера Фрейра. – На Квиттинг идет огромное войско фьяллей и раудов. Когда я уезжал, даже Логмунд Лягушка остался уже у них за спиной. Вернее, то, что уцелело от его усадьбы. Они не пропускают ни одного дома, они сжигают все…
– Ты сказал – и раудов? – перебил Фрейвид.
