– Уходи сейчас же! – строго повторила она и снова обернулась к лежащему фьяллю.
На его лице, на шее, на кистях рук она увидела мелкие красные пятнышки сыпи. От страшного подозрения у нее похолодело в груди. Взяв бессильную руку фьялля, Ингвиль осторожно перевернула ее ладонью вверх. На ладони, покрытой мозолями от весла и оружия, виднелись те же красные пятнышки.
Усомниться было невозможно. Ингвиль осторожно положила руку фьялля на палубу. Ее охватила дрожь, на лбу выступил холодный пот. Теперь она знала, что это такое. Но лучше бы никому подобного не знать!
Верный своему обычаю, Фрейвид Огниво не отказал Моди в помощи, но нельзя было брать в дом людей, больных «гнилой смертью», и хёвдинг решил разместить нежданных гостей в землянке на той самой отмели, куда их вынесли волны. Фру Альви не смела с ним спорить, но это известие привело ее в ужас. «Гнилая смерть» возле самой усадьбы! О такой напасти на Квиттинге не слышали уже много лет, но эта болезнь из тех, что способна за пару месяцев опустошить все побережье!
Копать землянку и переносить больных послали тех рабов, которых было меньше жалко. Узнав о том, что ее единственная дочь сама побывала на корабле и прикасалась к заболевшим, фру Альви пришла в отчаяние и со слезами умоляла Ингвиль больше не приближаться к «Тюленю».
– Но им нужно помочь! – убеждала ее Ингвиль. – Нельзя все бросить на одних рабов! Никто из наших женщин не умеет лечить так, как меня научила бабушка!
– От «гнилой смерти» нет никакого лечения! От нее избавляет только могила!
– Нет, бабушка рассказывала, что помочь можно! Я помню все ее руны, травы и заклятья. А если мы бросим гостей умирать без помощи, то будем опозорены на весь Морской Путь!
– Но зачем тебе самой туда ходить! Научи этим заклятьям Уну или Гудрун, если так уж нужно! Они умеют ходить за больными! Или пусть идет Хёрдис! Ей ничего не сделается – зараза к заразе не пристает!
– Я? – взвизгнула Хёрдис, как будто ее укусили. – Почему это я должна туда идти? Не пойду! Мне еще не надоело жить! Кто они мне, родичи или друзья, что я должна с ними возиться? Я не хочу отправляться к Хель заодно с какими-то фьяллями!
Хёрдис не так уж боялась заразиться, но у нее были свои причины прятаться от нежданных и невольных гостей Фрейвида хёвдинга. Услышав описание фьялленландского корабля с тюленьей мордой на штевне и его хозяина с золотой пряжкой на животе, Хёрдис быстро сообразила, что это, должно быть, те самые люди, с которыми она побранилась возле Тюленьего камня месяц назад. И вот они плывут обратно с «гнилой смертью» на борту! При мысли об этом в душе Хёрдис вспыхивали то ужас, то тайная тревожная радость. Ее проклятья сбылись! Ей хотелось верить в силу своего слова, однако она побаивалась: если кто-нибудь из фьяллей увидит и узнает ее, ей несдобровать. Впрочем, ничего, в усадьбе они не бывают, она сама к ним не пойдет, а о той давней встрече она ни единым словом никому не обмолвилась. И на молчание Серого вполне можно положиться.
– Хёрдис там нечего делать! – сказала Ингвиль. – Она не сможет им помочь. Нужно посмотреть, как они устроились. Этот человек, Моди ярл, приходится родичем конунгу фьяллей. Не годится оставлять без помощи такого знатного человека.
– Но и гостеприимству должны быть границы! Не зря говорят: все знает тот, кто знает меру!
– Не держи ее, хозяйка! – вмешался один из хирдманов, Одд по прозванию Наследство. Сын бывшего воспитателя Фрейвида был среди домочадцев на особом счету и единственный из всех имел право расходиться во мнениях с самим хозяином. – Твоя дочь уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, где ее место и в чем ее долг.
Тем временем вернулся Фрейвид. Два работника тащили за ним по большой охапке веток можжевельника. Хозяин велел сложить из них два костра на расстоянии двух локтей один от другого. Из мешочка на поясе он достал огниво – полоску железа, изогнутую так, чтобы удобно было держать в руке. Уже несколько веков это огниво передавалось в роду Фрейвида из поколения в поколение, и считалось, что оно приносит удачу и охраняет дом. С его помощью разжигали жертвенный огонь в святилище Стоячие Камни, и Фрейвид ценил его едва ли не больше всех своих сокровищ.
