— Предлоги, вы хотите сказать, — вставил Кэссиди.
— Да, но мистер Джек, — сказал Билл, — иногда появлялся и один, верно ведь?
Колин согласился:
— Как-то раз в среду я сам с ним играл, когда Стил не приехал.
— Значит, мистер Джек бывал в клубе чаще, чем мистер Стил? — спросил Ребус.
Они закивали. Иногда он предупреждал об отмене, но все равно приезжал. Не играл, просто сидел в баре. Но наоборот ни разу не случалось — так, чтобы мистер Стил приехал, а мистер Джек нет. А в ту самую среду — в ту среду, которая интересует Ребуса?
— В тот день лило как из ведра, — сказал Колин. — Тогда почти никто не играл. Я уж не говорю об этих двоих.
— Значит, они отменили игру?
О да, отменили. И… да, он припомнил, что в тот день даже мистер Джек не появился. Ни в тот день, ни в какой-либо другой с тех пор.
Затишье кончилось. Стали подходить члены клуба: одни — чтобы выпить наскоро перед игрой, другие — чтобы выпить наскоро перед отъездом. Они подходили к небольшой группке, пожимали руки, обменивались анекдотами, и сама группка стала распадаться, пока Гектор и Ребус не остались вдвоем. Дантист тронул Ребуса за руку.
— Один пустяк, инспектор, — сказал он.
— Да.
— Надеюсь, вы простите мне мою неделикатность…
— Да?
— Вам нужно всерьез заняться зубами.
— Мне уже об этом говорили, сэр, — ответил Ребус. — Уже говорили. Кстати, я надеюсь, вы простите мне мою неделикатность?..
— Да, инспектор.
Ребус подался поближе к Гектору и прошептал ему в ухо:
— Я приложу все силы к тому, чтобы привлечь вас за противодействие следствию. — Он поставил пустой стакан на стойку.
— Всего доброго, — сказал бармен Билл. Он взял стакан и прополоскал его в моечной машине, потом поставил на пластиковый поднос для просушки. Когда он поднял взгляд, Гектор неподвижно стоял на прежнем месте, сжимая в руке рюмку с хересом.
* * *
— В пятницу вы заявили, — сказал Ребус, — что сделали аварийный сброс, избавляясь от ненужного.
— Да.
— А потом, насколько я понимаю, вам очень понадобилось алиби из гольф-клуба?
— Что?
— Ваша еженедельная игра с вашим приятелем Рональдом Стилом.
— И что такое с моим приятелем?
— Забавно, не так ли? Я рассказываю, а вы задаете вопросы. Должно быть наоборот.
— Неужели?
У Грегора Джека был вид раненного на войне, который все еще видит и слышит сражение, хотя его уже далеко оттащили от линии фронта. Журналисты по-прежнему дежурили у ворот, а Иэн Эркарт и Хелен Грейг все еще были в доме. Из какого-то кабинета вдалеке доносился звук принтера, занятого своим обычным делом. Эркарт удобно устроился там вместе с Хелен. Еще один день, еще один пресс-релиз.
— Мне нужен адвокат? — спросил Джек, посмотрев на Ребуса темными и невыспавшимися глазами.
— Это вам решать, сэр. Я пока просто хочу знать, почему вы солгали нам об этой игре в гольф.
Джек сглотнул слюну. На кофейном столике стояла пустая бутылка виски и три пустых кружки из-под кофе.
— Дружба, инспектор, — сказал он. — Обязательства дружбы…
— Предлог? Вам теперь нужно что-то более основательное, чем предлог, сэр. А мне сейчас нужны некоторые факты. — Произнеся слово «факты», он подумал о Гекторе. — Факты, — повторил он.
Но Джек продолжал бормотать что-то о дружбе. Ребус неуклюже поднялся из своего неудобного мармеладного кресла и встал, возвышаясь над членом парламента. Членом парламента? Нет, он не видел перед собой члена парламента. Он не видел перед собой прежнего Грегора Джека. Куда девалась уверенность, куда пропала харизма? Где остались это электорально выигрышное лицо и ясный, честный голос? Он стал похож на одну из приправ, что готовят в телевизионных кулинарных программах, — всё выпаривался, и выпаривался, и выпаривался…
Ребус протянул руку и встряхнул его за плечи. Довольно сильно встряхнул. Джек удивленно поднял глаза. Голос у Ребуса был холоден и резок, как дождь:
— Где вы были в ту среду?
— Я был… я… не был… нигде я не был. В самом деле нигде. Везде.
— Везде, кроме того места, где должны были быть.
— Я поехал прокатиться.
— Куда?
— По берегу. Думаю, я доехал до Аймута… Это рыбацкая деревенька. Да, около Аймута. Шел дождь. Я вышел и прогулялся по берегу. Долго гулял. Поехал назад. Да, везде и нигде. — Он запел: — «Ты, детка, везде и нигде».
