— Мне ничего не известно о том, чтобы мистер Джек совершил преступление.
— Хотелось бы надеяться, — буркнул Гектор.
— С ним сплошной геморрой, — проговорил любитель молока.
— Вы что имеете в виду?
— Резервирует время и никогда не появляется. Ни он, ни его приятель. — Ребус понял, что это давно зреющий нарыв и что слова человека обращены больше к секретарю клуба и Гектору, а не к нему. — И ему все сходит с рук. Потому что он член парламента.
— Мистер Джек получил предупреждение, — сказал Гектор.
— Ему поставили на вид, — поправил его секретарь клуба.
Любитель молока скорчил гримасу:
— Вы лижете его задницу и прекрасно это знаете.
— Ну-ну, Колин, — сказал бармен Билл, — не стоит использовать такие…
— Пора уже кому-то сказать об этом вслух.
— Правильно, — сказал человек с пинтой пива. — Колин прав.
Ребусу от этого спора не было никакого толка.
— Правильно ли я понимаю, что мистер Джек и мистер Стил регулярно записываются на игру, но потом не приходят?
— Вы абсолютно правильно понимаете, — сказал Колин.
— Давайте не будем преувеличивать или искажать ситуацию, — спокойно проговорил Гектор. — Давайте говорить о фактах.
— Что ж, сэр, — сказал Ребус, — если уж мы заговорили о фактах, то мой коллега, констебль Брум, приезжал сюда на прошлой неделе проверить, состоялась ли эта конкретная игра. Кажется, он разговаривал с вами, поскольку секретарь клуба в тот день был болен.
— Ты же помнишь, Гектор, — взволнованно вставил секретарь, — у меня была моя мигрень.
Гектор коротко кивнул:
— Помню.
— Вы не были до конца откровенны с констеблем Брумом, правильно ли я понял, сэр? — сказал Ребус.
Колин облизывал губы, радуясь перепалке.
— Напротив, инспектор, — сказал Гектор, — я был безукоризненно честен, отвечая на вопросы констебля. Но он задавал не те вопросы. Да что говорить, он оказался не очень профессионален. Заглянул в журнал, и все, это его удовлетворило. Насколько я помню, он торопился… Его ждала жена.
Та-ак, подумал Ребус, придется устроить кому-то разнос. Но все равно…
— Тем не менее, сэр, ваш долг состоял в том…
— Я ответил на все вопросы, инспектор. Я не солгал.
— Видимо, вы просто были «скупы на правду».
Колин фыркнул. Гектор посмотрел на него холодным взглядом, но но продолжал говорить с Ребусом:
— Он не вдавался в подробности, инспектор, только и всего. Я не жду от пациентов, чтобы они мне помогали. И вам не следует ожидать, что я буду делать за вас вашу работу.
— Это уголовное преступление, сэр.
— Так о чем речь? Задавайте ваши вопросы.
Тут вмешался бармен:
— Погодите, прежде чем вы начнете, у меня есть вопрос. — Он обвел взглядом всех присутствующих. — Что будете пить?
* * *
Бармен Билл налил им выпивку. Этот круг был за его счет, потому он записал себе количество в маленькую записную книжку, которую держал возле кассы. «Кровавые Мэри» от окна переместились к ним. Ребусу представили человека, пьющего пиво, — Дэвид Кэссиди.
— Попрошу без шуток — мои родители не могли ничего знать.[44]
Человек, пивший молоко, и в самом деле пил молоко.
— Язва желудка, доктора не велят.
Гектор взял тонкую, изящную рюмку, до краев наполненную сухим хересом, и сказал тост:
— За наше общее здоровье.
— Но не за здоровье службы здравоохранения, а, Гектор? — добавил Колин, объяснив Ребусу, что Гектор — дантист.
— За здоровье частных лиц.
— И предполагается, что именно для таковых и создан этот клуб, — возразил Гектор. — Частные дела членов не должны нас интересовать.
— И потому, — задумчиво проговорил Ребус, — вы предоставляли алиби Джеку и Стилу?
На это Гектор вздохнул:
— Алиби — слишком сильно сказано, инспектор. Будучи членами клуба, они имеют право бронировать время и отказываться от игры в любой момент.
— Именно так они и делали?
— Иногда — да.
— Но не всегда?
— Время от времени они играли.
— Что значит «время от времени»?
— Ну, может быть, раз в месяц, — сказал бармен Билл. Он, словно талисман, держал в руке полотенце для стаканов.
— Значит, в трех случаях из четырех они отменяли игру? — сказал Ребус. — И как это делалось?
— По телефону, — ответил Гектор. — Звонил обычно мистер Джек. Извинялся. Дела в округе… мистер Стил заболел… или… Причины бывали разные.
