Общение с китайским правительством сводилось примерно к тому же.
Но действующая система была гораздо сложнее теологии, поскольку не переставала сбивать с толку своей непоследовательностью. Так, официальные обращения могли содержать следующую фразу: «На открытии новой ткацкой фабрики народной коммуны такой-то присутствовал министр промышленности товарищ Чан…»
Тут же все пекинские дипломаты бросались к своим правительственным уравнениям с двадцатью неизвестными и записывали: «11 сентября 1974 года. Министр промышленности – Чан…»
Месяц за месяцем политическая мозаика потихоньку заполнялась, но всегда с огромной долей неуверенности, потому что состав правительства Китая был весьма нестабилен. Одним словом, однажды, без всякого предупреждения, появлялось следующее официальное сообщение: «Согласно заявлению министра промышленности товарища Мина…»
И все начиналось сначала.
Склонные к мистике утешались словами, которые давали пищу их фантазии:
– В Пекине мы поняли, что древние подразумевали под выражением deus absconditus [27] .
Прочие шли играть в бридж.
Меня не волновали подобные вещи.
Было кое-что поважнее.
Был этот Фабрис, чей авторитет рос на глазах и на которого Елена обращала все больше и больше внимания.
Я не задавалась вопросом, что есть у этого мальчика, чего нет у меня. Я знала, что у него есть.
И именно это озадачивало меня. Неужели у Елены эта штука не вызывала смеха? Неужели она могла ей нравиться? Очень похоже, что так оно и было.
В четырнадцать лет, к моему великому удивлению, я стала относиться к этому по-другому.
Но в семь лет такая склонность казалась мне непонятной.
Я с ужасом сделала вывод, что моя возлюбленная сошла с ума.
Я решила: будь что будет. Отведя маленькую итальянку в сторону, я шепнула ей на ухо, каким уродством страдал Фабрис.
Она посмотрела на меня, сдерживая смех, и было ясно, что смеялась она надо мной, а не над этим предметом.
Я поняла, что Елена для меня потеряна.
Ночь я провела в слезах – не потому, что у меня не было этого приборчика, а потому, что у моей любимой оказался дурной вкус.
В школе один отважный учитель задумал занять нас чем-то иным, нежели строительство бумажных самолетиков.
Он собрал вместе три младших класса, и я оказалась рядом с Еленой и ее свитой.
– Дети, у меня идея – мы вместе сочиним историю.
Это предложение сразу показалось мне подозрительным. Но я одна так к нему отнеслась, остальные обрадовались.
– Пусть те, кто умеет писать, сочинят какую-нибудь историю. А потом мы вместе выберем самую интересную, нарисуем к ней картинки и сделаем книгу.
«Чепуха», – подумала я.
Эта затея была придумана для того, чтобы неграмотные ученики младших классов захотели научиться писать.
Уж если приходится заниматься всякой ерундой, решила я, напишу историю, которая мне по душе.
И с жаром погрузилась в творчество.
Одну прекрасную русскую принцессу (почему именно русскую, до сих пор не пойму) закопали голой в сугроб. У нее были очень длинные волосы и бездонные глаза, которые великолепно выражали страдание. Холод причинял ей нестерпимые муки. Только голова ее виднелась из снега, и несчастная понимала, что кругом ни души и никто не придет ей на помощь. Далее следовало долгое описание ее слез и горя. Я ликовала. И тут появлялась другая принцесса, dea ex machina [28] , которая вызволяла ее из снежного плена и согревала ее заледеневшее тело. Со страстью и вожделением описывала я, как она это делала.
Голова моя была как в тумане, когда я сдала свое сочинение.
По непонятным причинам оно оказалось тут же предано забвению. Учитель даже не упомянул о нем.
Однако он рассказал обо всех остальных, где говорилось о поросятах, далматинцах, о носе, который рос, если его хозяин врал, – короче, сплошной плагиат.
К моему великому стыду, должна признаться, что я забыла историю, сочиненную Еленой.
Но я не забыла, кто из учеников занял первое место и как толпа помогла ему в этом.
В сравнении с этим румынская избирательная кампания – просто образец честности.
Фабрис – а это, конечно, был он – сочинил историю о благотворительности. Дело происходило в Африке. Маленький негритенок не мог видеть, как его семья умирает с голоду, и отправился на поиски съестного. Он ушел в город и разбогател. Через десять лет он вернулся в деревню, завалил родню подарками и едой и построил больницу.
