– Да ни один чинджер, если он не совсем спятил, и смотреть не станет на этот паршивый склад, – ответил Билл, тормозя ногой по полу, чтобы остановиться. – У меня дело посерьезнее.
– Неужели на этот раз что-то с носом? – с надеждой в голосе поинтересовался доктор, выползая из-под стола и стряхивая со своего кресла щепки от высаженной двери. – Носы – моя специальность.
Возможно, это объяснялось тем, что у самого доктора сморкальник был как у муравьеда – длинный, торчащий далеко вперед, с раструбом на конце и ноздрями, зияющими, как две мрачные, густо заросшие волосами пещеры. Он направил свой внушительный хобот на Билла и фыркнул.
– Хотите, чтобы я обследовал ваш нос?
– Только если таким способом вы сможете узнать что-нибудь о моей ступне. Посмотрите на нее, док! Она стала еще тяжелее.
– Ступнями я сыт по горло, – снова недовольно фыркнул доктор Кромсайт, похлопывая пальцем по своему носу, отчего тот смешно затрепыхался в воздухе. – Эти крохотные розовые пальцы, которые торчат во все стороны и шевелятся без всякого толка… Нет уж, мне подавайте нос. Перелом хряща! А воспаление пазух! А зловонный насморк! Да если врач не разбирается в носах, он вообще дальше своего носа не видит!
– У меня пальцы уже больше не розовые и совсем не шевелятся. Они как гранитные. Док, надо что-то делать.
– А если подождать? – предложил доктор и оглушительно чихнул: в кабинете все еще стояла пыль, заполнившая его после того, как Билл разнес в щепки дверь. Порывом воздуха Билла отнесло на метр назад.
– Подождать? – завопил Билл. – Я таскаю за собой целый валун, а вы говорите – подождать?
– Попробуйте отнестись к этому как к научному эксперименту. Будьте мужественны, – попытался успокоить его доктор Кромсайт, схватив из коробки, стоявшей на столе, огромный клок ваты и изо всей силы высморкавшись. Билла обдало мелкими ватными хлопьями. – Может быть, со временем это распространится дальше. Немного погодя в камень превратится ваше колено. Потом вся нога. А там и сами знаете что – это же страшно интересно! И возможно, даже обе правые руки, которыми вы так гордитесь. В конце концов, может окаменеть и ваш нос! Как ученый я никогда бы себе не простил, если бы упустил возможность наблюдать такой любопытный случай.
Билл молча смотрел, как доктор, согнувшись пополам, борется с приступом чиханья, которому не предвиделось конца. Наконец, когда тот проглотил целую пригоршню таблеток от аллергии, Билл решил, что с этим пора кончать. Настало время браться за дело всерьез.
– Как рядовой, страдающий окаменением ступни, я вышел из строя, – заявил Билл, поперхнувшись на слове «строй». – Как штатный врач базы вы, согласно присяге, обязаны обеспечивать пригодность каждого солдата на этой базе к строевой – кхе! – службе. Как я могу встать в строй, если за мной волочится такой валун?
– Мне очень нравятся ваши клыки, – сказал доктор Кромсайт. – Как бивни у слона. Только вот по части носа со слоном никому не сравниться.
Грубая лесть не возымела действия на Билла, хоть он и был весьма высокого мнения о своих восьмисантиметровых клыках, которые достались ему в наследство от Смертвича Дранга. Билл был убежден, что стоит ему оскалить клыки, как вид у него становится необыкновенно угрожающим.
– Я хочу новую ногу! – оскалил он клыки. – Я хочу в строй! – солгал он.
Устрашенный скрежетом его клыков, доктор неохотно кивнул.
– Как вы сами правильно отметили, тут у нас не самая горячая точка театра боевых действий. – Доктор Кромсайт достал из стола новую коробку ваты величиной с небольшой гробик. – А поэтому запчастей сюда завозят очень мало. Там, где я проходил службу до сих пор, у нас рук и ног было как грязи, пиписок – целые ящики, а ушей – мешки. Здесь ничего этого нет. А носы? Вы бы видели, какая у меня там была коллекция: любого сорта, формы, размера! Был даже один…
– Погодите! – оскалился Билл с особой свирепостью. – Что же, значит, мне так и не избавиться от этой каменюги?
– Перестаньте корчить рожи! – вскричал доктор. – Вы действуете мне на нервы, и операция может закончиться неудачно. Такая операция – дело чрезвычайно тонкое. Этому учатся не один год!
