Я перегнулся через стол и погасил окурок о стеклянный живот — венецианская обнаженная продолжала все так же безмятежно улыбаться. Коллега-мазохист, догадался я: ей нравится горячий пепел, а мне — сидеть здесь, вытягивая правду из Джорджа Блума.
— Как он выглядел? — терпеливо продолжал я.
— Маленького роста. — Блум неуверенно посмотрел на меня. — Или я уже это говорил?
— Говорил, но это не важно. Дальше?
— Молодой, лет тридцати. Кудрявые светлые волосы, очки без оправы, тонкий голос. — Джорджа распирало от самодовольства. — Какова память?
— Мне надоело оскорблять тебя, даже по приглашению, — проскрипел я. — Все?
— Пожалуй. — Продюсер обиделся. — Вспомни, что со мной тогда происходило, Рик. Шок, физические усилия и…
— Конечно, конечно! — простонал я. — Но скажи теперь, где мне найти Харви Линдермана?
Блум нервно погладил лысую голову.
— Зачем он тебе?
— Арлен говорила о трехнедельном отдыхе, который неожиданно решила устроить себе Флер? — Он быстро кивнул. — И про последующие телефонные звонки, которые внезапно прекратились через пару месяцев?
— Говорила.
— Знаешь, кто звонил?
— Не представляю, — буркнул продюсер.
— Возможно, это имеет значение. Возможно, Линдерман знает. Она несколько раз встречалась с ним, приходя в себя после разговоров с анонимным собеседником, — и могла чем-то поделиться с ним.
— Вполне, — признал Джордж. — Вопрос в том, захочет ли Харви Линдерман, чтобы ты его нашел? Когда дело доходит до его частной жизни, то по сравнению с ним покойный Говард Хьюз — душа общества!
— Крупный кинопродюсер, вроде тебя, вполне может устроить с ним встречу, — сказал я.
— Попытаться устроить, — уклончиво ответил он. — Нужно время. Можешь перезвонить сюда часика в три?
— Идет. Что сейчас поделывает Олтмен?
— Недели две назад закончил картину для Стеллы, так что, думаю, отдыхает.
— Запиши мне его адрес и телефон, — попросил я.
Блум вышел из себя:
— Черт возьми, Рик! Ты что, сломал руку?
— Просто маленький тест, вроде того, что ты мне устроил, — осклабился я. — Докажи, что умеешь писать, вот и все.
Бормоча что-то сквозь зубы, Джордж нацарапал в блокноте несколько слов, вырвал страницу и протянул мне.
— Я как раз собирался о нем спросить. Какого черта его занесло в дом Флер?
— Пришел на поминки. У него, видишь ли, очень сильное экстрасенсорное предчувствие, когда время умирать другим. Сиделка не пропустила его к Флер, по, по словам Арлен, он очень старался проникнуть к ней. А также велел передать, что идея с новым возвращением Флер не просто нелепа, но и жестока.
— Несчастный сукин сын! — Его сжатый кулак обрушился на крышку стола, заставив стеклянную натурщицу невольно выбросить немного драгоценного пепла. — Как, черт возьми, он узнал о Флер? Это наш с Арлен секрет!
— Был секретом. И только до тех пор, пока кто-то и i нас не проговорился, — дал я вполне естественный отпет.
— Уверен, Арлен никому не говорила — она слишком предана Флер, — мягко возразил Блум.
— Бывают времена, когда я смотрю на тебя и думаю, выглядывает ли из-под этого жира настоящий Джордж Блум. В тебе есть некое лукавство, видное за милю, но, думаю, этого ты и добиваешься, потому что под ним ты куда более коварен. Если понимаешь, о чем идет речь.
— По-моему, ты разозлился, — просто ответил Джордж.
— Значит, звоню в три, — сказал я, потому что всегда знаю, когда повержен.
Выйдя в приемную, я взглянул на часы — был еще только полдень. Лолита мне улыбнулась, я тут же ответил. Она провела кончиком языка по полной, чувственной нижней губе, я облокотился на край стола и склонил голову к ней, так что мог смотреть прямо на маленькие острые груди.
— У меня сильное ощущение, что мы — родственные души, — прошептал я. — Оба желаем мистеру Блуму только добра.
— Надеюсь, мистер Холман.
— Рик, — сказал я.
— Рик, — повторила она и порозовела. — Меня зовут Полина.
— Мне нужна твоя помощь, Полина, — совет… Ты ближе к Джорджу, чем я, и, возможно, знаешь его истинные мысли. Например, чего он хочет на самом деле.
— Если могу помочь, я все сделаю, Рик. Абсолютно все, — серьезно ответила она. — Ты имеешь в виду что-то определенное?
