- Ну что застрял у крыльца? - проворчала старуха. - Заходи, чаем напою.
- Спасибо, бабушка, но я наверное пойду домой, - ответил Ветер с Гор.
- Спасибо! - передразнила она. - Зачем мне твое спасибо? Сам навязался, а теперь, видите ли, уходит. Семьдесят лет я жила в покое, а вот из-за тебя пришлось оставить свой затвор и выйти к людям. А он еще спасибо говорит, - не переставая ворчать, старуха зашла в избу.
Ветер с Гор еще мгновение стоял, размышляя о том, что значат ее слова. Ведь он только помог старухе, за что, кстати, она могла бы его поблагодарить. Но она не только этого не сделала, но и еще и не скрывала недовольства, причину которого Ветер с Гор пока не мог себе уяснить.
И Ветер с Гор, низко склонившись, проник в избу. Здесь было настолько темно, что он сразу не сумел разглядеть, что же там внутри. Крохотные, закопченные, в паутине окошки едва пропускали свет. Наконец Ветер с Гор увидел скамью возле стены и сел на нее. Старуха возилась возле печки, на подоконнике лежал черный как смоль кот и мурлыкал. Повсюду висели травы, вязанки сухих грибов, кореньев, наполняя воздух избы пряными ароматами, мяты, шалфея и других трав.
- Почему вы сказали, что из-за меня вам пришлось покинуть затвор? Что это значит? - решился спросить Ветер с Гор
- Потому что ты уж слишком настырный, все ходишь по моему лесу и думаешь, думаешь, покоя мне не даешь.
- Откуда вы знаете обо мне?
- А как же тебя не знать? - усмехнулась старуха, бросив взгляд на Ветра с Гор. - У леса свои уши и глаза есть, вот с их помощью я вижу и слышу все, что творится в мире. Я ведь уж давно глуха и слепа, теперь только деревьями да травами и слышать и видеть могу.
- Если я не ошибаюсь, то вы живете на Святом Болоте, а об этом месте недобрые слухи в народе ходят. Вам не страшно?
И вдруг старуха безудержно рассмеялась, и когда при этом Ветер с Гор увидел ее глаза, то поразился тому, что в них лучилась искренность и доброта. Будто со старухи в это мгновение спала вуаль ворчливости, раздражительности, а главное, старости, и под ней он увидел молодую, веселую, задорную женщину. Ветру с Гор даже стало как-то не по себе, он закрыл глаза и покачал головой, силясь стряхнуть с себя это странное наваждение.
- Страшно мне было тогда, когда в тридцать седьмом году моего любимого мужа расстреляли у сельсовета на глазах у меня и наших детей, - проговорила старуха.
Она взяла со стола потемневшую фотографию и посмотрела на нее.
- И только за то, что он хозяйственный был и жили мы лучше других, сокрушенно сказала старуха и положила фотографию на место.
- Детей наших в трудовую колонию забрали. От горя я тогда рассудка лишилась. Убежала в лес в одном платьице. В отчаянии бродила и выла как дикий зверь. Когда приходила в село, то никто мне дверей не отворял. Боялись меня, и не потому, что обезумела, а оттого, что если мне помощь окажут, то сами под гонения попадут.
Старуха замолчала. Стало так тихо, что было слышно, как жужжат мухи у окна и бьются в стекло.
- Что же потом было? - нарушил тишину Ветер с Гор.
- Платьице быстро пришло в негодность, и ходила я по лесу голой. Зимы тогда лютые были. Но ничего, выжила с божьей помощью. Вот и поселилась здесь, на Святом Болоте, чтобы людей не видеть. Так семьдесят лет я и прожила.
В этот миг Ветру с Гор показалось, что лицо старухи ему знакомо, будто он уже встречался с ней. Но где и когда? Все это было очень странно.
- Вот тогда мне было страшно, - произнесла она. - А то, что люди говорят о Святом Болоте, - так, кто чего желает, то и получает. К зеркалу пыль не пристанет, коли зеркало чистое, а если пыль пристала, то, значит, зеркало не чисто.
- Вот и мне показалось, что здесь вопреки слухам присутствует дух покоя и особенной благодати, - произнес Ветер с Гор.
Старуха словно очнулась от забытья и снова принялась разжигать печь. Со знанием дела она вырывала пожелтевшие от времени страницы из толстой, старинной книги, комкала их и засовывала в печь. Ветер с Гор, приглядевшись, увидел, что этой книгой была Библия.
- Что вы делаете?! - вскрикнул он, привстав со скамьи.
