Лингвистическое изучение библейских языков, и в особенности филологический анализ написанных на них текстов, уже ставит вопросы об их сути. Что именно хотели сообщить библейские авторы и как они это сказали? Как можно перевести их слова на современные языки, объяснить современному человеку? И это уже более сложная сфера, поскольку нам приходится иметь дело с идеями и высказываниями, а значит, выражать свое отношение к ним.
Но можно пойти еще дальше – в историю. Можно задаться вопросом: а как все сказанное соотносится с реальностью? Что там на самом деле было (вопрос, ставший названием для самой этой книги)? И как оно происходило? Вот тут и начинаются ожесточенные сражения между носителями разных учений и идеологий. Реконструкций много, они друг другу обычно противоречат, проверить истинность каждой из них практикой невозможно. И любая реконструкция говорит больше о самом реконструкторе, нежели о том, что он старается реконструировать.
Главное при этом – не путать одно с другим и всегда осознавать степень точности, с которой мы можем говорить. Книга по библейскому переводу, изданная в 1969 г. американскими лингвистами Юджином Найдой и Чарльзом Тейбером, начиналась со следующей истории: «Один специалист по устному и письменному переводу в области самолетостроения сообщил, что в своей работе не посмел применить принципы, которым зачастую следуют библейские переводчики. “У нас, – сказал он, – полное понимание есть вопрос жизни и смерти”. К сожалению, переводчики религиозной литературы порой не испытывают такого же стремления к ясности выражений»[18].
Иными словами, библейские представления о Боге должны излагаться с той же степенью точности, с которой авиаконструкторы обучают пилотов управлять своей техникой. Разумеется, это просто невозможно уже потому, что текст Библии, как бы к нему ни относиться, не техническая инструкция по пользованию Богом.
Далее, если библеистика – это наука, то самое первое, что она должна для себя установить, – пределы своей компетенции. Ведь только «британские ученые» из желтой прессы доказывают все на свете, причем каждую неделю разное. А настоящие ученые (в том числе из Британии, где библеистика на высоте) прекрасно понимают и осознают свои границы. Или… или не всегда единообразно понимают их и даже зачастую спорят об этом.
«Наука мало что может сделать, но что она может, она может хорошо» – это утверждение, высказанное в частной беседе российским лингвистом Яковом Георгиевичем Тестельцом, мне кажется самым точным и верным. Вот простейший пример из области точных и естественных наук. В фантастике 60–70-х гг. прошлого века наше нынешнее время рисовалось как время освоения дальнего космоса и колонизации далеких планет. Но наука так и не предложила конструкцию звездолета, способного долететь хотя бы до ближайшей звезды.
Зато наука занялась другой сферой человеческого опыта – компьютерами и средствами связи. В этой области она добилась таких успехов, какие не снились самым радикальным фантастам прошлого: в их произведениях звездолет дальней галактической разведки был оснащен единственным компьютером в виде огромного железного шкафа с лампочками, питающегося перфокартами. У смартфонов в наших карманах несравнимо больше возможностей.
Примерно так обстоит дело и в гуманитарной сфере: есть задачи, где мы настолько же далеки от хорошего решения, как и полстолетия назад, когда проблема была всерьез поставлена. Пример – машинный перевод. В 1960-х гг. казалось, что скоро можно будет научить компьютеры переводить художественные тексты, сегодня мы видим, насколько корявы и неуклюжи эти попытки, притом что мощность самих компьютеров возросла неизмеримо.
Зато неожиданного успеха лингвисты добились в областях, о которых тогда никто и не думал. Они научились гораздо лучшее и точнее описывать, как используются человеческие языки для общения и представления информации. Прикладное применение этих теорий – знаменитые поисковики, способные за доли секунды пересмотреть колоссальный объем информации и предложить пользователю страницы и изображения, которые ему действительно интересны. А ведь полвека назад этой проблемы просто не существовало, так как не было тогда общедоступных компьютерных баз данных.
