Библия: Биография книги - страница 26
Павел, писавший в то время, когда храм ещё стоял, едва упоминает его; но что касается Марка, храм был основой его представления об Иисусе[205]. Разрушение храма было лишь первой стадией неминуемого апокалипсиса[206]. Пророк Даниил давно уже предсказал эту «мерзость запустения», так что храм был обречён[207]. Иисус не был отступником, как утверждали его враги, напротив, он находился в глубоком соответствии с великими личностями прошлого. Он цитировал Иеремию и Исайю, показывая, что храм был предназначен не только для евреев, но и для всех народов[208]. Экклесия, церковная община Марка, принимавшая иноверцев, следовала этим древним пророчествам, но храм не удовлетворял божественному замыслу. Неудивительно, что он был разрушен.
Смерть Иисуса не была позорным фактом, ведь она была предсказана в книге Закона и Пророков[209]: их авторы провидели, что он будет предан одним из своих последователей[210]и покинут учениками[211]. И всё же Евангелие от Марка заканчивалось нотой ужаса. Когда женщины пришли, чтобы умастить мёртвое тело, они увидели, что могила пуста. Несмотря на то, что явившийся ангел рассказал им о воскресении Иисуса, женщины «выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись»[212]. Этим оканчивался рассказ Марка, и в этом отрывке выражалось чувство пугающей неопределённости, которое христиане испытывали в то время. И всё же немногословное, суровое повествование Марка было «благой вестью», потому что царство Божье «уже пришло»[213].
Однако в конце 80-х гг., когда создавалось Евангелие от Матфея, эти надежды начинали слабеть. Ничего не изменилось: откуда же могло прийти царство Божье? Матфей отвечал, что оно приходит незаметно и действует тихо, как закваска в мере с тестом[214]. Его община испытывала страх и гнев. Их собратья-евреи обвиняли их в отступлении от Торы и Пророков[215]. Их избивали в синагогах и отдавали в судилища старейшин[216]. Они ожидали, что их будут предавать на мучения и убивать до самого конца[217]. Поэтому Матфей особенно старался показать, что христианство не только находилось в гармонии с еврейской традицией, но и было её вершиной. Едва ли не каждое событие в жизни Иисуса произошло, дабы «исполнить написанное». О его рождении оповестил ангел, как и о рождении Измаила, Самсона и Исаака[218]. Сорок дней его искушения в пустыне составляли параллель сорока годам скитаний народа Израиля; Исайя предсказал его чудеса[219]. И — что важнее всего — Иисус был великим учителем Торы. Подобно Моисею, он провозгласил новый закон мессианской эпохи с вершины горы[220] и настаивал на том, что он пришёл не затем, чтобы отменить Закон и Пророков, но чтобы исполнить их[221]. Отныне евреи должны были соблюдать Тору ещё строже, чем когда-либо прежде. Теперь евреям недостаточно воздерживаться от убийства: они не должны были даже предаваться гневу. Не только прелюбодеяние запрещалось: мужчина не мог даже смотреть на женщину с вожделением[222]. Древний закон воздаяния — око за око, зуб за зуб — был заменён новым: теперь евреи должны подставлять ударившему их другую щёку и любить своих врагов[223]. Подобно Осии, Иисус утверждал, что сострадание важнее, чем соблюдение ритуалов[224]. Подобно Гиллелю, он проповедовал золотое правило[225]. Иисус был более велик, чем Соломон и Иона, более велик, чем храм
