Инга находилась в ужасном состоянии, почти в шоке.
— Помешайте ему! Помешайте ему! — пищала она, пока Сьюзи сдирала клейкую ленту с её запястий и ног.
— Теперь всё будет хорошо, слышишь, всё будет хорошо.
— Помешайте ему.
— Он умер, — успокоил я Ингу и обернулся к Ниоб. — Как ты?
Ниоб кивнула: «всё нормально». Я заметил рядом с Парксом бритву и рассёк её путы.
— Это ты его застрелила? — спросила Инга Сьюзи.
— Наверное, в эту перчатку встроен электрошок, вот он его и убил.
— Он точно умер?
— Точнее не бывает.
— Ой, как хорошо! — обрадовалась Инга. — Заберите меня отсюда.
Первым делом, как только я разрезал ленту, стягивающую запястья Ниоб, она содрала скотч со рта. Удивительно, но она была совершенно хладнокровна, и первыми её словами были:
— Они хотят изменить результаты выборов.
— Я знаю.
— Я не знаю, как именно, но знаю, что хотят. Джек случайно проговорился.
Я начал срезать ленту с её лодыжек, а она тщетно пыталась найти куски юбки, которыми можно было прикрыть наготу.
— Я тебе больше скажу, они уже даже наполовину изменили их. Об этом даже по радио говорят. Они заставили выборщиков из Айовы изменить своё решение.
— Это законно? — Ниоб пыталась прикрыть ошмётками кофты грудь.
— Дай ей свитер, а? — обернулся я к Сьюзи.
— Ой, конечно, — и Сьюзи принялась стаскивать свитер через голову.
— Ты ранена? — я смотрел на кровоточащие порезы и ужасные ссадины, оставшиеся после ленты, которую она тщетно пыталась разорвать.
— Нет. Во всяком случае, не сильно. Это законно? — повторила Ниоб свой вопрос.
— Возможно да, возможно нет. Сейчас никто ничего точно тебе не скажет, — Сьюзи, наконец, сняла свитер и Ниоб надела его. — Это только что по радио сказали.
— Я хочу уйти отсюда, уйти куда-нибудь — простонала Инга.
— Да, непременно, — отозвалась Сьюзи. — Давайте, я помогу вам.
— Ну? — Ниоб хотела получить ответ.
— Понимаешь, в 24-х штатах в законе не прописано, что выборщики обязаны голосовать так, как они обычно голосуют. И один из этих 24-х — Айова. Собственно, именно поэтому они его и выбрали.
— Что значит «они выбрали»? Ты-то откуда знаешь?
— Я узнал все имена, что они назвали по радио. Все эти люди на крючке у Стоуи, так или иначе… Одному он дал денег, чтобы тот открыл своё дело, у другого сам что-то купил, на третьего у него компромат, ну и так далее. Все семеро у него под колпаком.
— Но почему Айова?
— Есть у меня одно предположение… — я заметил, что ей было больно идти. — Больно?
— Нога затекла, вот и хромаю.
Я потянулся к её ноге, но тут Ниоб заявила, чтобы я не приближался.
— Хорошо, хорошо, не буду.
— Не хочу, чтобы кто-то до меня дотрагивался, — такого жёсткого голоса у неё я ещё не слышал.
Я ему даже обрадовался. Этот голос показал, что она всё-таки живой человек. Вот если бы она была полностью индифферентной, стоило начинать волноваться. Она взяла меня под руку, доковыляла до сиденья, упала на него и начала растирать икру.
— Итак, почему Айова?
— Айова маленькая. Это один из самых маленьких штатов, который отдал свои голоса Мёрфи. Больше только в Нью-Мексико — там пять выборщиков, но там есть закон о выборщиках. Передумать там — значит получить обвинение в совершении уголовного преступления. Нет, конечно, дело до суда даже не дойдёт, но по-любому действовать там сложнее. Есть ещё Род Айленд, там тоже четыре выборщика и нет закона, но там Мёрфи обошла Скотта на целых 7 %, а в Айове разрыв всего-то в каких-то полпроцента.
— Она же не сдалась ещё, да? — казалось, её куда больше волнует, что происходит с Мёрфи, чем то, что произошло с ней самой.
— Конечно, нет! Она будет биться.
— Прекрасно. Значит, у нас есть время.
— Но его очень и очень мало. Я думаю, сначала нам надо обратиться в суд Айовы, а потом подать жалобу в федеральный.
— Нет, Дэвид, сначала мы должны иметь на руках доказательство, что это всё — дело рук Стоуи. Что Стоуи давал им взятки и шантажировал.
— Сначала нам надо уйти отсюда и решить, что делать с трупом. А то копы найдут фургон с простреленной задней дверью, в котором лежит труп со спущенными штанами.
