Виктор открыл ящик — трубка на месте, на рычаге. Он поднял ее.
— Хеллоу, — раздался сразу же голос.
— Помогите мне… Соедините с Эймсом… с мотелем Эймс… — сбивчиво заговорил по-английски Виктор.
Потом он слышал, как дорожный мастер говорил с телефонисткой. Затем чей-то голос произнес: «Мотель Эймс».
— Я хочу поговорить с кем-нибудь из русских. Хотя Виктор и знал, что команда должна была улететь на следующий день после окончания соревнований, он все-таки надеялся, что хоть кто-то его ждет.
— Эй, мистер, — позвала телефонистка. — Тут кто-то хочет говорить с русским.
Молодой человек, сидевший у журнального столика неподалеку от камина в регистратуре мотеля, молниеносно вскочил и подбежал к стойке.
— Вице-консул Камов слушает.
— Это Бутаков говорит.
— Виктор? Ты где?
— Я сбежал от них. Я на дороге номер пятнадцать, у телефона дорожного мастера.
— В каком месте?
— А черт его знает. На коробке написаны через тире три цифры — пятнадцать, восемнадцать и четыре.
— Стой там, мы едем.
В белом домике, который носил название «Сити холл», в комнате рядом с кабинетом мэра сидели двое полицейских и человек в штатском.
— Виктор Иванович, — обратился к нему Камов, едва переступив порог, — нашелся.
— Отпустили? Где он?
— Сам сбежал. Ждет на дороге.
Полицейские смотрели на них внимательно и настороженно.
— Знаешь, где это?
— Разобрался.
— Ладно. Давай за ним и сразу к нам.
— Я только заправлюсь.
— Парень нашелся, — объявил Виктор Иванович. — Мистер Камов едет за ним.
Машина Камова стояла у бензоколонки, а неподалеку от нее, готовая ехать следом, пофыркивала сине-белая машина полиции.
Мимо на хорошей скорости проехал Виктор Иванович, и тотчас следом за ним рванули полицейские, решив, что их хотят обмануть, а потому Камов тянет время.
— Вот чудаки, — хмыкнул Камов. — Ни с того ни с сего дернулись… Зато мне легче будет, обойдемся без переговоров.
— Только что мне сообщили из Эймса: кто-то позвонил в мотель и по-русски разговаривал с вице-консулом, — докладывал представитель «агентства». — Сейчас нам должны перегнать запись беседы, через несколько минут мы будем иметь перевод.
— А мы держим под контролем машину русского консула.
На приставном столике зазвонил один из телефонов.
— Хеллоу, — протянул нараспев владелец кабинета и тут же передал трубку «лохматому».
— Так. Хорошо. Записываю. — Он бесцеремонно взял какой-то листок со стола помощника министра, выхватил ручку из кармана пиджака и начал черкать какие-то цифры.
— Итак, джентльмены, — повесив трубку, многозначительно произнес человек из «агентства», — этот русский чемпион звонил в Эймс и сообщил сотрудникам консульства, где находится сейчас. Они едут за ним…
— Наши люди имеют указание взять его любой ценой, — твердо произнес человек из «бюро».
Увидев столб с телефонной коробкой, Камов начал притормаживать, одновременно поглядывая в зеркальце — нет ли за ним полиции. Машина остановилась метрах в трех от телефона. Камов включил мигающие фонари аварийной остановки, вылез на дорогу, потянулся, оглядываясь по сторонам, потом пошел вокруг машины, вглядываясь в перелесок.
— Товарищ консул! — послышалось с другой стороны дороги.
Камов обернулся. Никого не было видно.
— Бутаков! — крикнул он. — Виктор, ты где?
— Сейчас.
И Камов увидел, как из-за толстой сосны появился Виктор. Он побежал через дорогу, неся лыжи в руках.
— Замерз?
— Конечно. Вы целую вечность добирались.
— За сорок минут почти сто миль проехал, а ты — вечность… Садись быстрей…
Аэропорт Шереметьево-2 был перегружен: в эти часы скопилось много рейсов. Репнин работал в зале прилета. Не было ни одной свободной минутки, ко всем стойкам выстроились очереди, и Леня ни разу даже не присел. Работал автоматически, быстро, четко смотрел в телевизоре на внутренности чемоданов, иногда просил открыть сумку, забирал декларацию, возвращал паспорт, говорил «До свидания» и «Следующий».
И вдруг в потоке незнакомых людей — наших и иностранцев — Леонид увидел Бутакова. Тот шел налегке прямо к его стойке. Репнин заулыбался:
— Поздравляю с победой! А почему один?
— Все уже дома.
— И ведь правильно: чемпионам командировку надо продлевать, заслужили.
