— Ева, тебе нужен перерыв? — спросил Винсент, щёлкнув пальцами у меня перед лицом.
Этот недоактёр постоянно ошивается вокруг меня, как мартовский кот. Неужели неясно, что он не в моём вкусе? Игнорирование его совершенно не смущает?
Между съёмками я редко с кем-то разговариваю и стараюсь держаться подальше от Винсента. За спиной коллеги называют меня Снежной Королевой, и у них есть на то причины. Я никогда не даю интервью, не веду светские беседы на вечеринках и не попиваю махито между съёмками. Я пришла сюда работать, чтобы отвлечься от назойливых мыслей, а не развлекаться. Это помогает. Мысли уходят на задний план, но я не уверена, что после этого фильма снимусь в другом. Мне необходимы перемены, и я периодически себе их создаю. В моей игре нет правил.
— Нет, я, пожалуй, посмотрю, как ты будешь падать с крыши, — ответила я, и вся съёмочная команда посмотрела в мою сторону. Ева говорит не по сценарию! Надо же? Давайте похлопаем!
— Что ж, может, нас попросят повторить поцелуй, — сказал он, сложив губы трубочкой.
Винсент так часто подмигивает, что иногда кажется, будто у него нервный тик. Думает, что его улыбка самая обворожительная на свете. Наивный тридцатилетний придурок. Отрастил себе бороду и усы и никак не нарадуется, что хоть это отличает его от женщины. То и дело щупает свою растительность большим пальцем, как будто она может исчезнуть. Если он думает, что меня это возбуждает, то сильно ошибается. Меня тошнит от его внешнего вида. В дополнение к бороде у него выбриты виски и собран мышиный хвостик на затылке. Каждый раз приходится напоминать себе, что это работа, что наши отношения с Винсентом не обязаны быть тесными в реальной жизни. А есть ли у меня эта реальность? Мне кажется, что грань между ней и кино скоро сотрётся. Я уже не знаю, какая я настоящая.
— Увы, мне всегда удавалось это с первого дубля, — ответила я, имея в виду отвратительную сцену с поцелуем, и демонстративно повернулась к улыбающемуся Винсенту спиной. Сейчас я была собой. Этот парень должен знать своё место.
— Хватит строить глазки Еве, живо к краю крыши, — скомандовал продюсер картины.
Дастин Райтон не из тех мужчин, которые изменяют жене с молоденькими актрисами вроде меня. Хоть один человек на съёмочной площадке не желает заглянуть мне под непростительно короткую юбку. Дастин словно прочитал мои мысли и накинул мне на плечи тонкий плащ. От холодного ветра он не спасает, зато прикрывает голые ноги и глубокий вырез декольте. Ни за что на свете я бы не разгуливала по улице в таком виде. Снова приходится повторять себе, что это часть работы. Ничего личного. Зато в кино я могу побыть в образе другого человека, совершенно не похожего на меня. Могу без угрызения совести быть раскованной и дерзкой.
— Спасибо, Дастин. — Я поблагодарила его скорей не за плащ, а за верность жене.
Вся съёмочная команда снова посмотрела в мою сторону, потому что обычно в своём лексиконе я не использую волшебное слово «спасибо». Чёрт. Нужно держать язык за зубами. Быть тихой и незаметной. Так лучше. Так проще.
— К Вашим услугам, мисс, — ответил продюсер, не глядя на меня. Он всегда окунается с головой в работу. Это мне в нём и нравится. Деньги и слова на ветер он бросать не станет. Раз я снимаюсь в его картине, значит на что-то способна. — Сейчас отснимем пару дублей с Винсентом, можешь пока отдохнуть. Ты нам понадобишься минут через пятнадцать.
Я уже хотела ответить «Спасибо, я выпью кофе и вернусь на площадку», но вовремя опомнилась, вспомнив реакцию людей на мои предыдущие слова благодарности. Я подняла большой палец вверх, и Дастин направился вслед за Винсентом, оставив меня одну. Почти…
— Ты классная, — сказал внезапно подошедший парень с пепельно-русыми волосами и изумрудными глазами. Смутившись, я стала поправлять воротник плаща одной рукой, а другой — застёгивать непослушные пуговицы.
— Спасибо, — нехотя выдавила я.
С каких пор меня смущают слащавые подростки? Мне срочно нужен отдых. Парня, кажется, не волнует затянувшаяся пауза. Он продолжает рассматривать моё лицо и растрёпанные ветром волосы. Хотела бы я сейчас провалиться сквозь землю.
