— Не плачьте, — попросил Оливер и протянул мне чистый отглаженный носовой платок, чтобы я вытерла слёзы. — Вы можете в любой день повидаться с ней. Кстати, Вы познакомились с моей дочерью.
— Очень милая девушка, переняла гены матери, — пошутила я, немного развеяв своё мрачное настроение. Оливер улыбнулся, значит не обиделся.
Она и правда показалась мне милой. Невысокого роста, худенькая и с милыми чертами лица. Если бы я раньше узнала, что она дочь Оливера, стала бы сравнивать её со Стефаном. Оливер даже не представляет, как приятно мне наблюдать за жизнью родственников бывшего парня. Эта девочка могла бы быть моей внучатой племянницей, если бы Стефан был жив. Вышла бы я за него замуж? Или любовь к нему была иллюзией? Мысли об этом стали посещать меня с момента начала наших отношений с Каем. Лишь отчасти правы те, кто считает, что время лечит. Слишком много лет было потрачено на реабилитацию, но мне не жаль их. Всё шло своим чередом. У меня была прекрасная жизнь, несмотря на то, что было больше одиноких дней, чем весёлых. Я спасла сотни бездомных животных и… Пусть на этом мой список хороших дел заканчивается, мне не за что стыдиться.
— Спасибо, — сказал Оливер, снова вернув меня в реальность. — Я пришёл, чтобы поговорить не об этом. Когда Вы планируете вернуться домой?
— У меня нет дома. — Пока эти слова не были произнесены вслух, у меня была надежда.
— Я знал, что Вы это скажете, но позвольте поинтересоваться, что послужило поводом для необдуманного побега?
Оливер предстал передо мной в ином свете. Оказывается, он умеет грамотно изъясняться. А я думала, что ему хватает ума только на то, чтобы раздавать приказы направо и налево. Возможно, если бы он был ювелиром, а не владельцем ювелирной сети, у меня бы не возникло подобной мысли.
— Привычка. Никогда долго не задерживаюсь на одном месте, даже если это дом моих родственников.
— Вы не представляете, какой был переполох, когда Триш и Дилан обнаружили прощальную записку. — Оливер хочет задеть меня за живое или вызвать чувство вины? Что ж, он добился и того, и другого. — Они обеспокоены тем, что Вы заблокировали свой счёт в банке, и теперь не знают, как перечислять Вам деньги. Может, Вы вернётесь и лично примите оплату?
— Я и не собиралась просить Вас снова заниматься моим домом, но и деньги брать у ребят тоже не хотела. Я сказала им, чтобы жили до тех пор, пока не найдут себе жильё, — сказала я, избегая взгляда Оливера.
Вероятно, ему кажется, что сейчас перед ним сидит не та девушка, которую он увидел впервые. Не хочу, чтобы он заметил, как в моих глазах гаснет огонь жизни. Я чувствую, что сердце не хочет биться, и меня это вовсе не пугает.
— Боюсь, они уже нашли дом и в скором времени переедут в него. — Оливер сказал это с сожалением, и я поняла, что это и есть та самая причина, которая привела его ко мне.
— С ними всё в порядке? — спросила я, вздрогнув от воспоминания, что Триш однажды пострадала по моей вине, и я не хочу, чтобы это повторилось снова.
— В относительном. Триш оплакивает смерть деда.
— Тони… — Меня как током ударило. Милого старика с хорошими манерами и прекрасным садом больше нет. Мы расстались на печальной ноте, а я ведь знала, что буду жалеть о своём поведении! — Когда это произошло?
— Сегодня утром, — ответил Оливер, кашлянув в кулак. — Сердце не выдержало избыточного приёма лекарств. Мы были готовы к тому, что это рано или поздно случится. Сахарный диабет — страшная болезнь, и Тони долго удавалось с ней бороться.
— Мне так жаль… Он был добрым человеком, — сказала я, и на мои глаза навернулись слёзы. Тони ведь говорил мне о проблемах со здоровьем, и я видела следы от уколов, но не придала этому значения. Меня затошнило. Душевная боль моментально заглушила физическую.
— Вы практически не знали его, — сказал Оливер, но похоже не удивился моим словам, как будто Тони подготовил его к ним, ведь сложно поверить в то, что молодая девушка будет скорбеть по совершенно чужому старику, которого видела пару раз в жизни.
— Моя бабушка рассказывала о нём, поэтому я заочно знаю Тони. — Мне стало стыдно за свою сочувственную улыбку, но Оливер ответил мне тем же.
