– Ах, Рейчел, мне нужно, чтобы ты меня хотела, очень нужно. – Большой рукой Бо взял ее за подбородок и приподнял лицо. Он смотрел на ее губы, вспухшие от его жестокого поцелуя, на полузакрытые глаза, затуманенные ощущением его близости. – Тоскуешь ли ты по мне, как я тоскую, – пробормотал он глухо, – так, что не можешь спать по ночам? Мечешься ли ты по спальне в темноте, сгорая от желания дотронуться до меня, вдохнуть мой запах, почувствовать прикосновение моих рук?
Он крепко держал ее за подбородок, так, что она не могла уклониться от пронзительного взгляда его глаз.
– Да, – прошептала она.
– Проклятье… – тихо простонал он. Внезапно Рейчел почувствовала, что он напрягся, пытаясь обуздать свое тело, напряжением воли погасить желание. С видимым усилием он оторвал от нее руки. Еще мгновение Бо смотрел на нее, взгляд его странных глаз оставался непроницаемым. Затем он резко повернулся к ней спиной.
– Мы должны расстаться, – проговорил он сквозь зубы. – Напрасно я позволил тебе сюда прийти. Это было ошибкой.
– Но почему? Почему? – не выдержала она. Ей хотелось броситься к нему, дотронуться до него, но Рейчел понимала: этим она может все испортить.
– Вот почему, – сказал он, взъерошив рукой густые, выгоревшие на солнце волосы. – Я все время твержу себе: это просто одна из сотен, из тысяч женщин, в ней нет ничего особенного… почему я должен впускать ее в свою исковерканную жизнь, в свою кровать, в то, что осталось от моего тела? Во все то, что мне удалось изгнать из памяти, взять под контроль, в мое одиночество, в котором я хотя бы могу существовать. Меня не за что любить, – отрезал он. – Я понял это, когда вышвырнул отсюда Дарлу Джин. Ты должна оставить меня, Рейчел. Я ничего не могу тебе дать, поверь мне.
– Мне нужно, чтобы ты любил меня! – в отчаянии крикнула она.
Тогда он повернулся к ней лицом. Он тяжело дышал, зрачки его глаз были расширены, превратились в черные, полные ярости диски.
– Я не могу любить тебя, Рейчел. Пойми это. Тебе не повезло.
Эти слова показались ей до странности знакомыми, они отозвались в ней эхом, словно она припоминала полузабытый сон.
– Но я люблю тебя! – не сдавалась она. – И этого достаточно… я постараюсь, чтобы этого было достаточно!
Бо внимательно глядел на нее из-под красивых темных бровей, почему-то сейчас он был на удивление спокоен.
– Я неподходящий объект для твоих благородных планов, Рейчел, – сказал он мягко. – Тебе не удастся меня исправить, исцелить своей всепрощающей любовью. Жаль огорчать тебя, мой ангел, но то, что случилось во Вьетнаме, – лишь малая часть моих жизненных неурядиц. Их целый список… начиная с того, что мне не нужно было появляться на свет.
– Я жду ребенка, – прошептала она, с трудом шевеля губами.
В его глазах ничего не отразилось. Казалось, он не слышал ее слов. Сгустившаяся тишина обволокла их, словно волшебная оболочка, в которой не было ни пространства, ни времени.
Затем Бо схватил ее за руку так неожиданно, что она вскрикнула.
– Пошли в спальню, – приказал он.
Не выпуская ее руки, он потащил ее к двери.
– Перестань! – крикнула Рейчел, задыхаясь. – Что ты делаешь?
– Веду тебя наверх. Чтобы стащить с тебя одежду.
Они уже были в холле. Когда он стал подниматься по винтовой лестнице, таща ее за руку, Рейчел ухватилась за колонну. Она в отчаянии смотрела по сторонам, но в доме никого не было. За окнами почти стемнело.
– Не делай этого, – взмолилась она. – Сначала выслушай меня.
Рейчел хотела объяснить, что, хотя и носит его ребенка, она не потребует от него никаких обязательств – таково было ее решение. Она пришла сообщить об этом только потому, что было бы жестоко не поставить его в известность, – и, зачем лукавить, в безумной надежде, что он, возможно, полюбит ее когда-нибудь.
Бо резко оторвал ее руку от колонны, так что она едва удержалась на ногах. Он тащил ее наверх. В босоножках на высоких каблуках ей было трудно сопротивляться. На площадке она снова попыталась вырваться.
– Не упирайся, – предупредил он. – Тебе же не чего бояться. Совесть у тебя чиста?
– Что ты имеешь в виду? – закричала она. – Куда мы идем?
