Их взгляды встретились. Человек улыбнулся, открывая черные просветы выбитых зубов. Профессор вспомнил того репортера, который столь усердно хлопал при отправлении Кривушинской экспедиции.
Он разгладил смятую бумажку и поднес ее к глазам.
— Уважаемый профессор, — прочитал он, — мне необходимо сегодня же поговорить с вами об итогах Кривушинской экспедиции. Газета очень интересуется этим делом. Не сможете ли вы после заседания уделить мне для небольшого интервью минут пятнадцать-двадцать?
— Началось! — подумал профессор Крот. Он перевернул записку и на обратной стороне написал:
— Я сделаю на сегодняшнем собрании маленькое сообщение о предварительных итогах экспедиции. Все интересующие вас сведения…
Ему пришлось оборвать строчку, потому что профессор Столов назвал его имя.
Он поднял голову.
— … на примере профессора Крота, — говорил профессор Столов, — мы можем видеть, как наши ученые включаются в социалистическое строительство. Нам известно, что до сих пор Петр Карлович возглавлял экспедиции геологического характера. Если бы мы захотели быть точнее, нам пришлось бы сказать, что в лице Петра Карловича, когда он руководил экспедицией, мы имели не столько геолога в широком значении этого слова, сколько палеонтолога. Как только интересы социалистического строительства потребовали того, чтобы Петр Карлович взял на себя руководство экспедицией по обследованию апатитов в Кривушинском районе, — он тотчас же встал во главе экспедиции. Мне кажется поэтому, что лучшим выступлением по вопросам сегодняшнего собрания было бы выступление Петра Карловича. Я предлагаю собранию: просить Петра Карловича сделать предварительное сообщение об итогах Кривушинской экспедиции.
Профессор Столов смолк. Возникло короткое молчание. Потом кто-то крикнул: — Просим! Просим!
Нестройный гул мгновенно вытеснил тишину.
* * *
Голос профессора Крота прозвучал жестко и скрипуче.
— Считаю нужным предупредить собрание, — торопливо начал он, — мое сообщение будет весьма неполным, так как материалы нашей экспедиции еще не обработаны. Профессор Столов говорил здесь об апатитах. Мне меньше всего придется них говорить. Дело в том, что в процессе работы резко изменилось само ее направление. Я буду краток. В докладе о работах экспедиции, который я надеюсь в недалеком будущем предложить вниманию общества по изучению производительных сил Сибири, — в этом докладе будут приведены исчерпывающие сведения об организации экспедиции и о методах ее работы. Сейчас я ограничусь только кратким перечислением фактов. К месту работы наша экспедиция прибыла двадцать второго июня. Уже через три недели, то есть, в половине июля, мы произвели сорок скважин и нам стало совершенно ясно, что кривушинские апатиты не имеют промышленного значения.
Собрание шевельнулось. Легкая дрожь, казалось, потрясла зал.
— Я не буду приводить цифр, — проговорил профессор Крот с деланным, слегка напыщенным спокойствием, — сейчас я могу только сказать, что мы охватили обследованием площадь в шестьдесят гектаров. Можно было бы перенести обследование и за пределы этих шестидесяти гектаров, но это не изменило бы итогов. Вывод остался бы прежний, а именно: кривушинские апатиты не могут быть использованы в интересах местного сельского хозяйства. Разумеется, в результате дальнейшего обследования мы получили бы дополнительные материалы в виде новых цифр. Эти цифры могли бы уточнить наш вывод, но они не изменили бы его существа. С сознанием полной ответственности за свои слова, я заявляю настоящему собранию: при современном состоянии обогатительной техники кривушинские апатиты, безусловно, не могут пойти в эксплуатацию. Я говорил уже о том, что в процессе работы нашей экспедиции направление самой работы весьма резко изменилось. Пятнадцатого июля, — в тот самый день, когда мы подвели предварительные итоги нашей работы, в лагерь экспедиции явился из местного совхоза пионер, сообщивший нам, что в трех километрах от лагеря, на так называемом Красном Яру, произошел обвал, вследствие которого обнажились кости какого-то ископаемого. Пионер провел нас к обрыву. По счастливой случайности, обвал обнажил костеносный пласт, совершенно не затронув костяка. Некоторые кости заметно выдавались из стены обрыва. На следующий день мы перенесли лагерь к Красному Яру и приступили к съему пустых пород. Четырнадцатого августа мы добрались до костеносного пласта. Сохранность костей оказалась превосходной. Это очень ускорило темп их обработки. Пятого сентября мы упаковали ящик с последней костью, одетой в глиняный кожух. — Теперь я перейду к характеристике достижений нашей экспедиции.
