— Ты у меня постучи по машине этой деревяшкой, я тебе по голове постучу, а ты за «Мерсюк» в жизнь не расплатишься!
Бригадир узнал голос начальника и вслед за энурезом, его тут же посетил приступ поноса, который подчинённый благоразумно решил переждать над вырезанным, в полу, сердцем.
— Зачем туалет покрасили известью? — спросил начальник случайно проходившего мимо работника. — Да ещё белую полосу по земле провели…
— Для красоты, наверное, — растерянно ответил рабочий, разведя руки в стороны.
Начальник обречённо махнул рукой и пошёл в сторону интересующего его объекта. Этим объектом была новенький миксер, для перемешивания раствора.
— Что это, — спросил он подошедшего новичка, суетившегося разнорабочим, указывая рукой на работающую бетономешалку, — и для чего костёр?
— Не знаю, — пожал юноша плечами. — Бетономешалку только вчера со склада привезли — наверное, промывают спецраствором. Ну, а огнём, скорее всего, консервирующую смазку обжигают.
— Ну ладно — некогда мне. Давай сливай это дерьмо на лужайку, да грузи агрегат в самосвал и ко мне — на личный участок.
Когда стих звук уезжающего автомобиля, бригадир осторожно приоткрыл дверь туалета и робко выглянул наружу, осматривая окрестности. Открывшаяся картина заставила замереть дыхание, сердце съёжиться, а душе уйти в пятки — от новенькой бетономешалки и след простыл. От земли, поросшей пожухлой прошлогодней травой, валил густой вонючий пар, а из её недр доносилось странное попискивание. На дневном небе, в северном направлении, отлично просматривался диск полной Луны. Протяжный вой, полный душевных страданий, огласил ненавистную окрестность. Охреневший бригадир, стоя на коленях, вдыхал поднимающиеся от земли пары. Они не оставляли сомнений в своей принадлежности к группе сырья — производных этанола и строитель выл на Луну… При виде этой картины, одни рабочие робко жались к бетонным стенам недостроенного здания, другие просто разбежались, а кто-то умчался звонить в полицию. Самый умный позвонил в психушку, но другой, самый продвинутый индивид, позвонил в «Общество исследований аномальных явлений», заявив, что их бригадир — оборотень. «Тогда я побежал звонить в «Общество защиты животных», — ответил ему другой. — А то сейчас приедут компетентные органы и накостыляют, ни в чём неповинной скотине!» «Зачем бежать? — спросил оппонент. — Звякни по сотовому телефону!» «Что я — дурак?! Тут сразу будет известен крайний, то есть — я! И затаскают, потом, если что пойдёт не так… А по городскому позвонишь и… ищи свищи стрелочника! «Там заставят назвать свою фамилию, — неуверенно возразил коллега-строитель». «Ха! Ну и что? Представишься, хоть папой римским!» Кто-то: то ли в шутку, то ли всерьёз, утверждал, что пьяные хомяки набили морду полевым мышам.
— Почему это они набили, а не наоборот? — усомнилась Барбариска, приняв всё за чистую монету.
— Потому что рыжие хомяки крупнее серых соседей — до пятидесяти сантиметров достигают, — пояснил Терминатор, умудрившись, при этом, ни разу не улыбнуться.
За разговором миновали недостроенное здание, которому, судя по внешнему виду, предполагалось быть из стекла и бетона.
— Идея строительства из стали, стекла и бетона, по принципу крыла стрекозы, очень привлекательна для паппараци, — заметил Чингачгук.
— Чем? — не поняла Лариса.
— Ну как же — всё, как на ладони: от голой секретарши на столе, до одинокого престарелого начальника…
— Мне тоже это не нравится — я люблю покурить у окна, — добавил свою точку зрения Бегемот. — Я не хочу, чтобы мои грязные семейные трусы разглядывало пол-улицы.
Терминатор добавил от себя:
— В соседнем городе построили подобное здание. Прохожие по-достоинству оценили голого начальника и секретаршу на столе. Сделав памятные снимки на цифровые носители, паппараци-любители обогатили информационное пространство всемирной паутины свежими материалами сексуального плана. Вопреки здравому смыслу, большинство корреспондентов ставило на передний план не интересующие народ объекты, а собственные физиономии, как-будто они сами только что от секретарши… Да и сценарии не отличались разнообразием…
