– Если бы да кабы… – фыркнула Фролова, быстренько метнулась к камню, положила оружие и повернулась к обидчику: – Новые навыки будем нарабатывать на Земле… Согласен?
– Да.
– Что, вот так сразу? И на все что угодно?! – хихикнула она и, сократив дистанцию, выстрелила вперед классическую «двойку». Вернее, попробовала ею выстрелить. Но левый кулак, почти дотянувшийся до челюсти Вересаева, вдруг повело вправо-вниз, затем подбородок и затылок девушки вдруг оказались в стальном захвате, а белоснежная муть стремительно понеслась в сторону!
– М-да… Я – труп… Однозначно… – признала она через пару секунд и покрутила головой, прислушиваясь к ощущениям в «свернутой» шее.
– Ага, и совсем свеженький! – жизнерадостно согласился Максим. – А я, как видишь, жив!
– Ну, все: я мстю, и мстя моя страшна! – грозно прошипела девушка. Потом подумала и хитро прищурилась: – А ты можешь чуток покосить под технику бойцов киокушина или ашихары[92]?
– Хм… Если я правильно понимаю принцип «сабаки»[93], то я только что неплохо закосил именно под последователей господина Хидеюке!
– Ма-а-акс, блин, ну ты же меня понял, правда? – заныла Ольга.
– Понял… – обреченно вздохнул Вересаев, изобразил санчин-дачи и коротко рыкнул: – Ёй[94]!
Несмотря на то, что снайпер старательно копировал поведение киокушиновца уровня первого кю[95] – пер в атаку напролом, не защищал корпус и не бил в голову – доставать его оказалось невероятно сложно. Легкие и едва заметные глазу движения предплечий меняли траекторию движения рук, короткие, но очень быстрые смещения из стороны в сторону не позволяли бить ногами, а своевременные скручивания тела гасили силу тех редких ударов, которые все-таки проходили. Тем не менее работать с ним в паре было полезно и чертовски интересно: Макс вынуждал Ольгу думать и делать правильные выводы буквально после каждого движения. И давал возможность закрепить навыки, рождающиеся в бою.
Рубились долго, до тех пор, пока Фролова не отбила себе руки о каменные предплечья Вересаева. Потом вспомнили о ножевом бое и принялись доводить до ума те связки, которые девушка отрабатывала все эти дни. Кстати, эта часть тренировки понравилась Ольге намного сильнее, чем спарринг: поправив несколько шероховатостей, Максим заставил ее использовать эту технику не статично, а в динамике. То есть в ситуациях, приближенных к реальным.
Начал, как водится, издалека. Объяснил, как и где ей, девушке, стоит носить нож. Показал, как его правильно доставать и как отвлекать противника от этого движения. Научил прятать клинок за бедром, предплечьем или в одежде. А потом вдруг соединил все это в несколько однотипных «цепочек», начинающихся с совершенно невинного жеста или взгляда и заканчивающихся ударом на поражение.
– Забудь про правила спортивных поединков раз и навсегда! – посоветовал он, «убив» ее очередной раз. – Нож – это не кисточка для бровей, а боевое оружие. Если ты дашь противнику время на подготовку – умрешь. Позволишь увидеть свой клинок или начало движения – умрешь. Не сумеешь обмануть – умрешь.
– Я понимаю, Макс… – смахнув со лба капельки пота, кивнула Фролова.
– Не понимаешь… – вздохнул снайпер. – Как говорил Сунь Цзы, «Война – это путь обмана. Поэтому, если ты сильна, демонстрируй противнику свою слабость. Когда собираешься атаковать, притворись, что планируешь только защищаться. Когда ты одна, показывай, что вас много, а когда много – что ты одна…»[96]
– Я пытаюсь, как могу!
– Пытаешься? – переспросил он, расстроенно махнул рукой и… преобразился. В мгновение ока превратившись из опасного, уверенного в себе бойца в нечто аморфное и боящееся даже собственной тени!
Изменилось все. Вернее, ВСЕ: колени слегка согнулись и затряслись, ровная спина обрела угодливый изгиб, голова вжалась в плечи, в свою очередь ставшие заметно уже. Выражение лица тоже получилось «что надо» – подбородок сдвинулся назад и мелко-мелко задрожал, нижняя губа выпятилась и стала заметно больше, уголки губ безвольно опустились, брови, наоборот, поднялись вверх, а в глазах откуда-то взялся безумный, всепоглощающий ужас!
– Как считаешь, сейчас я способен кого-нибудь испугать? – спросил Вересаев и несколько раз сглотнул, отчего его кадык заметался по шее вверх-вниз.
