– Угу. Значит, будь у вас ключ, вы бы открыли кабинет, впустили её, она бы там что-нибудь сожгла, а вы бы потом собрали пепел и отослали его в лабораторию?
Рока глотнул ртом воздух.
– Виноват, сэр. Я как-то об этом не подумал.
– Вы взяли у неё деньги в качестве вещественного доказательства?
– Нет, сэр. Я опасался, что это провокация. Я просто заключил её под стражу и вызвал подмогу, а когда прибыло подкрепление, привёз её сюда. Я ни на секунду не спускал с неё глаз.
– Хорошо. Мы поговорим с вами позднее. Ступайте и скажите Бергеру, чтобы он привёл её.
Вообще-то зрительная память у меня отменная, и я постоянно её тренирую. Поэтому, хотя я пробыл в приёмной Хеллера совсем недолго, я хорошо запомнил всех, кто там находился. И тем не менее миссис Альберт Тиллотсон я узнал с трудом. Она потеряла по крайней мере фунтов пять веса, а на её лице стало раза в два больше морщин. Контраст между ярко накрашенным ртом и высохшей кожей делал её похожей на мумию.
– Я хотела бы поговорить с вами конфиденциально, – заявила она инспектору Кремеру.
Она была из таких. Её муж являлся президентом какого-то банка или фирмы, и я бы сильно удивился, если бы она не потребовала для себя привилегий.
Кремеру понадобилось добрых пять минут, чтобы вбить ей в голову, что она ничуть не лучше других. Это повергло её в шок. Теперь она не знала, как себя вести.
И она выбрала путь беспросветной лжи.
– Сегодня после полудня ко мне приходил полицейский, – начала она. – Он сообщил, что Лео Хеллер убит, и спросил, с какой целью я посещала утром его офис. Естественно, мне не хотелось оказаться замешанной в какой-либо истории, поэтому я сперва заявила ему, что к Хеллеру не ходила. Однако он убедил меня не отпираться, и я призналась, что действительно была на приеме у Хеллера по весьма личному делу, о котором не хотела бы распространяться. Скажите, – она кивнула на стенографиста, – этот человек записывает все, что я сейчас говорю?
– Да. У него такая работа.
– Мне это не нравится. Так вот, полицейский продолжал настаивать, чтобы я ему рассказала о цели своего визита к Хеллеру, но я отказалась. Когда же он объявил, что будет вынужден сопроводить меня в офис окружного прокурора и даже, возможно, арестовать, я ответила, что согласна рассказать обо всем. Меня и моего мужа очень беспокоит наш сын и его учеба. Я решила проконсультироваться у Хеллера, в какой колледж его лучше определить. Короче, я ответила на все вопросы полицейского, и тот наконец ушёл. Надеюсь, вам об этом уже известно?
Кремер кивнул.
– Да.
– После ухода полицейского меня охватило беспокойство, и я зашла посоветоваться к приятельнице. Проблема заключалась в том, что я сообщила Хеллеру о своём сыне много интимных подробностей. Поскольку Хеллер был убит, полиция наверняка собиралась просмотреть все его бумаги, а я не хотела, чтобы эти весьма личные подробности стали кому-либо известны. Хотя Хеллер утверждал, что все свои записи он специально зашифровывает и их никто не может прочитать, я всё-таки не была в этом полностью уверена. Мы с приятельницей довольно долго обсуждали данную тему, после чего я решила отправиться в офис Хеллера и попытаться забрать бумаги. Я надеялась, что дежурный позволит мне это сделать. Ведь они касались только моей семьи и никак не были связаны с убийством.
– Что ж, понятно, – произнес Кремер.
– Полицейский сделал вид, будто все понимает и сочувствует мне, но затем вдруг арестовал меня якобы за попытку его подкупить. Когда же я решительно отвергла его обвинения и попыталась уйти, он удержал меня силой, отчего у меня на теле даже остались следы! Пришлось смириться, и вот я здесь. Надеюсь, вы понимаете, что у меня достаточно оснований для недовольства, и я, конечно же, буду жаловаться!
Кремер пристально посмотрел на неё.
– Вы пытались дать ему взятку?
– Нет, не пыталась.
– Но вы предлагали ему деньги?
– Нет!
Пэрли Стеббинс издал низкий утробный звук, похожий на урчание или, может быть, хрюканье, намекая тем самым, что хотел бы выйти, но Кремер не обратил на него внимания. Он лишь глубоко вздохнул.
– Позвольте попробовать мне? – подал голос Вульф.
