Без предела - страница 69

– Любопытно… И что за знаки они на себе рисовали?

– Понятия не имею. Какие-то каракули. – Старичок вдруг оживился. – Похожие на те, что малюют индейцы.

– Как забавно…

– Да уж. А над входом в дом у них висел огромный щит. Кажется, там было написано «Небесный свод».

– Но они не проповедовали свою веру? И не учиняли в округе какие-нибудь неприятности?

– Нет-нет. Вообще-то они были мирными и спокойными. Просто немножко не в себе, как я уже сказал.

Карл кивнул на сумку Ассада, откуда тот незамедлительно извлек фотографию мужчины с «Фольксвагеном»-«буханкой».

– А вот этого парня не узнаете? – спросил сириец.

– Ах да, этот снимок полицейский тоже всякий раз демонстрировал. Я неоднократно говорил, что у них имелся подобный фургон, но понятия не имею, кто этот мужчина. Я тогда как-то не особо в них вглядывался.

– То есть в то время вы не выбирались на ежедневный моцион?

– Ясен пень, что нет. Может, вы решили, что я сейчас бегаю каждый день?

Они получили кое-какую дополнительную информацию. Да, номерной знак был черного цвета. Да, сверху с обеих сторон на верхней части кузова машины были нарисованы черные изогнутые линии. Но больше ни слова ни о каких отличительных признаках – ни вмятин, ни царапин. Плюс удалось выяснить, что в этой местности проживала в то время кучка молодежи, примерно поровну парней и девушек, и в один прекрасный день они исчезли. Такие были дела. С тех пор хозяин селил к себе исключительно немцев: вроде бы они обеспечивали ему более высокий доход.

– Вы – или, возможно, еще кто-нибудь – могли бы подсказать нам, какого числа они покинули насиженное место? Это произошло примерно в те дни, когда разыскивали Альберту Гольдшмидт.

– Не знаю… я-то точно не подскажу. Я часто уезжал в командировки, отсутствовал и в тот период. Я – биохимик, специализируюсь на энзимах, тогда уезжал в Гронинген проводить исследования. Речь шла о производстве картофельной муки, если вам вдруг любопытно это узнать.

Он рассмеялся. Ассад выпучил глаза:

– Картофельная мука? Ой, так это замечательная вещь! Особенно когда у верблюда «случная болезнь», надо…

– Благодарю. Мне кажется, сейчас история про верблюдов вряд ли будет актуальна для уважаемого господина. – Карл вновь обратился к старичку: – А как насчет вашего пожилого соседа, который сдает здание? Он-то ведь должен знать, когда именно они снялись с места?

– Что?! Да он вообще ни бельмеса не знал; он и жил-то в совершенно другом месте на острове. Ему главное было, чтобы исправно платили за съем, а дальше пусть делают что хотят.

Собеседник назвал им свое имя, затем погрузился в собственные думы и пошкандыбал дальше, с шумом вдыхая и выдыхая воздух.

– Мне кажется, скоро мы более основательно вникнем в документы официального расследования и даже в личные записи Хаберсота. Наверняка много чего можно вычитать из материалов, вместо того чтобы мотаться куда Сигурд драконов не гонял.

– Кто не гонял кого?

– Забудь. Пословица есть такая.

Дом престарелых Снорребаккен, где жила сестра Юны Хаберсот, представлял собой инфернальное сочетание сверкающих стекол и выкрашенных серой краской стен, здание прямо-таки искрилось новизной.

Сюда прекрасно вписалась бы преуспевающая аудиторская фирма или частная клиника пластической хирургии, но никоим образом это здание не ассоциировалось с казенным учреждением, где старики доживают свои последние дни.

– Реакции Карин Кофоэд немного заторможены, – сообщила сиделка, сопровождавшая их до комнаты. – К сожалению, слабоумие наложилось на болезнь Альцгеймера. Но если вы сумеете придерживаться одной-единственной темы, есть шанс на момент просветления.

Сестра Юны Хаберсот сидела в кресле чуть сгорбившись, хаотично размахивая руками. Улыбка на ее лице казалась застывшей, но руки жили своей активной жизнью, словно она дирижировала симфоническим оркестром на воображаемом концерте.

– Я ненадолго оставлю вас, чтобы не рассеивать ее внимание, – с улыбкой пояснила сиделка.

Карл с Ассадом уселись на диванчик напротив старушки и принялись ждать, когда ее взгляд остановится на них.

– Карин, мы хотели бы побеседовать с вами о Кристиане Хаберсоте и его расследовании, – наконец приступил к делу Карл.